Последние отзывы

  50  

Вернувшись домой с двумя пакетами покупок, я замираю от удивления. Фрэнк стоит у стола и что-то режет.

На нем мамин фартук, в руках – незнакомый мне нож, и он научился орудовать им, словно крутой повар. Раз-раз-раз. Очень быстро. Он раскраснелся и ушел с головой в свое занятие. То есть он даже не замечает, что я на него смотрю, и совершенно не острит.

– Прекрасно! – Увидев меня, Эди выхватывает пакеты. – Достаем чеснок. – Понюхав, он потирает его кожицу. Прекрасно. Так, Фрэнк, порежь мелко. Весь.

– Да, шеф, – не переводя дыхания говорит он и берет чеснок.

Да, шеф?

Да, шеф?

Так, что с моим братом?

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

Камера входит в кухню, ФРЭНК сидит за папиным ноутбуком.

ОДРИ (за кадром):

Итак, сегодня состоялся праздник дома престарелых. Все прошло нормально. Вот что я выиграла в лотерею.

Рука тянется к розовому пушистому чехольчику для туалетной бумаги, который лежит на кухонном столе.

ОДРИ (за кадром):

Его на туалетную бумагу надевают. Доводилось ли вам видеть что-нибудь более мерзкое?

Она кладет его обратно на стол.

ОДРИ (за кадром):

Но еда всем очень понравилась. То есть все распродали минут за пять, и даже мэр ее в своей речи упомянул.

Камера фокусируется на Фрэнке. Он смотрит ролик на Ютюбе, в котором шеф-повар что-то режет.

ФРЭНК:

Как думаешь, мама купит мне ножи? В смысле, нормальные ножи?

ОДРИ (за кадром):

Не знаю. Сколько они стоят?

Фрэнк открывает новое окно.

ФРЭНК:

Вот этот набор – 650 фунтов.

ОДРИ (за кадром):

Ого. Что-то сомневаюсь.

ФРЭНК:

Но нужны хорошие ножи. Эди разрешил мне зайти в паб, еще чему-нибудь поучиться. Надо только будет там посуду помыть, и после этого он меня научит.

Он поднимает лицо – оно такое оживленное.

ОДРИ (за кадром):

Круто!

ФРЭНК:

А еще он работает паяльной лампой. Курицу опаляет.

ОДРИ (за кадром):

Ого. Ну, готовит он вкусно. Все об этом только и говорили.

ФРЭНК:

Для вальдорфского заправки не хватило. Эди так сказал.

ОДРИ (за кадром):

Мне показалось нормально.

Камера выходит из кухни в сад и останавливается в дверях. Мы видим МАМУ с ПАПОЙ, они стоят у домика Феликса и тихо беседуют. У мамы в руках письмо, которым она яростно размахивает у папы перед лицом.

МАМА:

Поверить не могу, что они об этом просят.

ПАПА:

Энн, не принимай это на свой счет.

МАМА:

Как? Как у них смелости хватило? Даже наглости?

ПАПА:

Согласен. Это бред.

МАМА:

Это просто чудовищно! Ты хоть понимаешь, какой вред они могли нанести Одри? Я напишу сегодня этой женщине, скажу ей все, что я думаю, и…

ПАПА:

Я отправлю.

МАМА (яростно):

Ну, я в сторонке стоять не буду. И ты, Крис, НЕ будешь меня редактировать.

ПАПА:

Напишем вместе. Слишком уж враждебными быть тоже плохо.

МАМА:

Слишком враждебными? Ты что, смеешься?

ОДРИ (за кадром):

О чем речь?

Родители изумленно оборачиваются.

ОДРИ (за кадром):

Что происходит?

МАМА:

Одри!

ПАПА:

Ничего страшного, детка.

МАМА:

Тебе беспокоиться не о чем. На празднике весело было, да?

Возникает пауза, камера изучает взволнованные лица родителей, затем выхватывает крупным планом мамину руку, вцепившуюся в письмо.

ОДРИ (за кадром, медленно):

Да, было ужасно весело.

На что они смотрели? На что?

Я вообще ничего не понимаю. Я раньше никогда не видела родителей такими. Они так старались утаить от меня, о чем разговаривали, я бы сказала даже агрессивно. Мама на меня почти рявкнула.

В общем, они не хотят, чтобы я узнала хоть что-то.

Я в растерянности. Я даже не могу предположить никакие гипотезы и потом их опровергнуть, потому что у меня нет никаких идей на этот счет. Может, это как-то связано с доктором Сарой? Больше ничего в голову не приходит. Может, она предложила какое-нибудь дурацкое экспериментальное лечение, чем разозлила родителей?

  50