Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
99 
И оба залились смехом. Так легко им было смеяться тогда! Для тревожных мыслей и насущных забот просто не было места. Вокруг царил праздник. Весь мир для них был окутан волшебной дымкой, излучал восторг, счастье и радость… Лишь много позже, оставшись одна в своей спальне, Ванда вдруг вспомнила Екатерину и горевшую в ее глазах ненависть.
Теперь она знала: Екатерина ее похитила, прибегнув к злому обману. Выманила из дома и повелела ее увезти. Но куда?.. Сани были уже за пределами Вены и неслись теперь так быстро, что она не успела бы даже крикнуть, чтобы позвать на помощь кого-то из случайных прохожих, да их уже и не было рядом. «Не выпрыгнуть ли ей из саней», — подумала Ванда, но решила, что это слишком рискованно, и не только потому, что можно повредить ноги. При ударе она легко могла потерять сознание, и тогда ее просто втащили бы назад, в сани, прежде чем она успеет сделать хотя бы шаг.
Да еще меховой полог. Это почти непреодолимое препятствие для побега! Кроме того, в санях, помимо нее, сидели двое — мужчины, кучер и грум, и теперь, когда один уже посмел к ней прикоснуться, Ванда опасалась их грубости.
Русских она уважала, но почему-то боялась. Они не были похожи на других людей. Она припомнила все, что говорил о них Гарри, и ей стало еще страшнее. Спрашивать о том, куда они везут ее, было совершенно бессмысленно, но она понимала: не исключена возможность, что везут ее туда, откуда родом Екатерина, в Россию.
Ванде хотелось кричать, причем не только от страха, но в знак протеста. Похищение противоречило всем здравым европейским цивилизованным нормам. То, что произошло с нею, графиней Вандой Шонборн, было невероятно, неслыханно для девятнадцатого века!
Ванда на секунду прикрыла глаза ладонью, словно опасаясь удара. Чего можно ожидать от похитителей? Ненависть в глазах Екатерины была совершенно очевидной, неподдельной, и хотя коварная княжна осталась в Вене — в России Ванде уже не спрятаться от ее мести.
Да, это туда, в Россию, далекую и непонятную, везут ее сани, в этом у нее больше нет ни малейших сомнений.
И она принялась молиться о спасении.
Сколько может пройти времени, пока Ричард не обнаружит ее исчезновения? Как она уезжала, видел один только Гарри, он теперь единственная ее надежда!
«Помоги им найти меня, Господи! Дай им найти меня!»
Отрешенно отдавшись молитве, не открывая глаз, Ванда не видела почтовой станции до тех пор, пока сани не притормозили, а затем и совсем не остановились посреди освещенного факелами двора. Она открыла глаза и увидела конюхов — они меняли запряженных в их сани лошадей. Неожиданно в ее сердце с новой силой вспыхнула безумная надежда. Это, возможно, был шанс бежать или хотя бы позвать на помощь. Но стоило ей пошевельнуться, как на ее плечо снова легла тяжелая рука.
— Если издадите хоть звук, — грозно произнес ей на ухо грубый, охрипший на ветру голос, — я заткну вам рот.
Этого было достаточно. Ванда поняла, что имел в виду похититель и то, что он, не задумываясь, выполнит свое обещание. Широкоскулый, с узкими монгольскими глазами, ее охранник напоминал языческого божка, и Ванда сжалась в комочек и оцепенела от страха, которого она еще не знавала за свою короткую, лишенную каких бы то ни было серьезных опасностей жизнь, в которой она была защищена стенами родного дома.
В сани запрягли свежих лошадей. Кучер и охранник по очереди зашли на станцию — один при этом оставался в санях. Зачем они туда заходили, Ванда легко догадалась, увидев, как, выходя, они утирают рот тыльной стороной ладони. Да, они там пили и закусывали. Своей пленнице они не предложили ни еды, ни питья — впрочем, она и сама отказалась бы, горло ей стиснул страх.
Они поехали дальше, во тьму, и холодный ветер дул ей прямо в лицо. Спустя несколько миль упряжь сломалась, и сани надолго остановились — мужчины чинили лопнувший хомут. «Если Ричард скачет за ними следом, — подумала Ванда, — это даст ему возможность если не догнать их, то хотя бы сильно приблизиться к ним». Она то и дело посматривала назад, на дорогу. Но дорога была пуста…
«Господи, прошу Тебя, дай им найти меня… Прошу, прошу Тебя, Господи!»
Но бог, казалось, не слышал ее. Хомут починили, дорога позади оставалась пустынной, а сани… что ж, сани, поскрипывая полозьями, покатились вперед. Теперь дорога то поднималась по горным склонам, то спускалась в долину. Лошади шли медленнее, порой они с трудом могли тащить сани вверх.
99 
