очень нудно 
7 
— Да-да, пожалуйста, я вас слушаю…
— Превосходно. — Меттерних еще помолчал, заботясь о значительности и торжественности их диалога. — Полагаю, вам известно, что в Вене проходит конгресс европейских держав…
Ванда кивнула.
— И он созван, чтобы разработать план послевоенного устройства Европы…
Ванда снова кивнула.
— По моему личному мнению, прочный мир можно установить, только если удастся добиться приблизительно равных условий для России, Пруссии, Австрии и Франции. Иными словами, достичь равновесия сил…
Меттерних подождал реакции собеседницы.
— Думаю, я поняла, — в третий раз кивнула она.
— У меня мало времени. Я немедленно должен начать действовать и потому буду говорить с вами, если позволите, как можно более просто и кратко.
— Да, благодарю вас, ваше сиятельство.
— Так вот. Российский царь — император Александр — желает сделать Польшу независимым государством, которое будет подчинено ему, то есть России. Австрия не может согласиться с этим, так же считают Англия и Франция.
Князь драматургически точно выдержал еще одну паузу. Ванда молчала и не шевелилась, вся обратившись в слух.
— Иметь дело с русским царем сложно. — Пустив в цель этот первый серьезный шар, князь искоса бросил взгляд на Ванду. Выражение ее лица было спокойным, внимательным. И он пустил в цель второй шар: — Человек он странный, порой кажется прекраснодушным мечтателем, порой — практичным и расчетливым интриганом.
— С таким человеком должно быть непросто… — Ванда потерла пальчиком переносицу.
— Да, верно. И самая большая сложность для дипломата в моем положении — всегда оставаться на шаг впереди противников. Вы с этим согласны?
— Да.
— И потому мне необходимо знать, что они собираются заявить или сделать. Вы… меня понимаете?
— Да, вполне.
— Самый простой и надежный способ опережения — узнавать о планах противников от тех, с кем они общаются, и с незапамятных времен лучшими помощницами в этом были женщины.
— Смысл вашего предложения состоит в том, чтобы я подобным же образом помогла вам?
Меттерниху понравилось, что тон Ванды оставался уверенным, нравилось, что она не опускает ресниц перед его взглядом.
— Да, я прошу вас именно об этом. Вы новый человек в Вене, вас никто не знает, и вы… очень красивы. Эти три условия должны обеспечить вам успех в том деле, которое я вам предлагаю.
— Но царь… — Ванда трогательно развела руками. — Я же могу ему не понравиться… н-не заинтересовать его… И тогда я ничем не смогу вам помочь… — Лицо ее было таким, как если бы у нее забрали назад подарок, который она успела распаковать и которым успела полюбоваться.
Меттерних невольно улыбнулся этому детскому огорчению и с этого момента, оставив в стороне осторожность, заговорил свободно, без заминок и пауз.
— Будущее покажет… Русский царь неравнодушен к красивым женщинам, так что вам не стоит его опасаться. Простите, но я буду с вами откровенен. Лучше, чтобы вы знали о таких вещах. У него есть любовница, мадам Мария Нарышкина, с которой он близок уже много лет. Чтобы не вводить в смущение прибывшую вместе с царем императрицу Елизавету, мадам Нарышкина остановилась на окраине Вены. Она оказывает сильное влияние на императора Александра, очень сильное, и, хотя сама часто заводит от него любовные связи на стороне, требует от царя безусловной преданности и верности. Мои информаторы сообщают, что царь соблюдает это условие, по крайней мере формально. А вообще он любит женщин, чувствует к ним непреодолимое влечение — надеюсь, я выражаюсь предельно ясно?
— Да-да, вполне. Но как я смогу встретиться с русским царем? С чего я должна начать? — Ванда, поникнув было, опять ожила и преисполнилась ожидания приключения.
— Все будет устроено, — обнадеживающе отвечал князь. — Все, что от вас потребуется, — это не упустить своего шанса, когда он представится, а дальше — слушать, внимательно слушать все, о чем он станет говорить. Все мужчины одинаково болтливы, будь то император или лакей, князь или нищий. У всех у них развязываются языки, если женщина им симпатична, нужно лишь им немного польстить, придать им уверенности…
— А что… потом?
— Вы будете передавать мне то, что он скажет. Но нам обоим нужно быть осторожными, и вам, и мне. Очень осторожными.
— То есть… — озадаченно пролепетала Ванда.
7 
