очень нудно 
6 
Через проход от него сидела худощавая блондинка, летевшая без попутчиков. Джино бросил на нее быстрый взгляд: пальцы ее с напряжением стискивали небольшую фляжку, которую женщина то и дело подносила ко рту, делая долгие глотки какого-то без сомнения крепкого напитка.
Он успокаивающе улыбнулся.
— Это просто летний дождь, не волнуйтесь. Вы и не почувствуете, как мы сядем.
Рука с фляжкой опустилась. Блондинка среднего возраста, со вкусом одета. В молодости, похоже, весьма хорошенькая. Джино гордился тем, что мог считать себя экспертом во всем, имевшем хоть какое-то отношение к женской внешности, — еще бы, ведь он привык иметь дело только с высшим качеством, со сливками, так сказать: кинозвезды, фотомодели, дамы высшего света. Да, кое-что о женщинах он действительно знал.
— Я… Я абсолютно не переношу эту качку, — призналась блондинка. — Я просто ненавижу ее.
— Пересаживайтесь сюда, я буду держать вашу руку, может, вам станет легче, — предложил он.
Мысль о том, что физический контакт принесет ей желанное облегчение, заставила женщину быстрым движением расстегнуть ремень безопасности. Колебалась она всего одно мгновение.
— Вы уверены? — испытующе спросила она и, не дожидаясь ответа, тут же опустилась в соседнее кресло, пристегнулась, и ее острые, покрытые лаком ногти впились в мякоть его ладони.
Джино не возражал. Черт возьми — может, ей и вправду только это и требуется.
— Наверное, я выгляжу в ваших глазах полной идиоткой, — проговорила его соседка, — но на душе становится сразу гораздо спокойнее, когда можно за кого-нибудь держаться.
— Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Он посмотрел в иллюминатор — внизу раскинулось море огней. Нью-Йорк. Захватывающий вид.
— Ото! — внезапно воскликнул он.
— Что такое? — с тревогой спросила блондинка.
— Так. Ничего, — небрежным голосом ответил Джино. Ему вовсе не хотелось, чтобы она завелась еще больше. А видит Бог — она бы просто с ума сошла, если бы увидела то, что вдруг встало перед его глазами.
Нью-Йорк внизу исчез. Мгновение назад — кипящий океан света, сейчас же — темная бездна. Пустота. Господи! Он знал, что возвращения домой бывают разными, но чтобы такое…
ДЖИНО. 1921
— Не нужно!
— Почему?
— Ты знаешь почему.
— А ты сказки еще раз.
— Джино, нет. Ты слышишь — нет.
— Но тебе же понравится.
— Нет, нет. О, Джино! О-о!
И так каждый раз. Нет, Джино. Не делай этого, Джино. Не нужно туда, Джино. И каждый раз все это заканчивалось одним и тем же. Как только рука его находила волшебную кнопку, они прекращали бормотать заклинания, ноги раздвигались, и он без всякого труда вместо пальца вкладывал свой напряженный великолепный член.
Его прозвали Жеребец Джино — и заслуженно, потому что в своем квартале он перетрахал гораздо больше своих подружек, чем любой его сверстник. Не так уж и плохо для пятнадцатилетнего мальчишки.
Джино Сантанджело. Симпатичный паренек. Живет он уже в двенадцатой по счету приемной семье и с нетерпением ожидает момента, когда можно будет свалить и из нее. Он приехал в Нью-Йорк трехлетним, еще в 1909 году. Родители — молодая итальянская пара — прослышали о том, как нетрудно в Америке отыскать свое счастье, и решили рискнуть. Миловидная восемнадцатилетняя Мира и ее муж Паоло — ему только исполнилось двадцать, и он был полон наивного энтузиазма, готовый ко всему, что в состоянии будет предложить ему Америка.
Найти работу оказалось не так-то просто. Мира устроилась на швейную фабрику. Паоло брался за все, что попадалось под руку, нимало не смущаясь тем, что иногда приходилось преступать закон.
Джино не доставлял никаких особых хлопот тем женщинам, что присматривали за ним, пока родители были на работе. Каждый день ровно в половине шестого приходила мать и забирала его домой. Этого момента Джино ждал с самого утра.
Однажды, когда ему уже исполнилось пять, Мира не пришла. Женщина, у которой он в это время находился, становилась все более и более раздражительной.
— Ну, где же твоя мамочка, а? А?! — кричала она.
Как будто он мог знать. Едва сдерживая слезы, он терпеливо ждал.
В семь часов появился отец — усталый и исхудавший, с бледным постаревшим лицом.
Женщина была уже просто в ярости.
— Вы должны заплатить мне за это время, слышите? Мальчишке следовало уйти в половине шестого, не позже!
Последовал ожесточенный спор. Выслушав поток оскорблений, отец заплатил-таки деньги. Так в свои пять лет Джино понял, что его отец не из породы победителей.
6 
