Единственное, что раздражало- это, наверное, самый безграмотный текст из всех, мною... 
46 
Джино поймал на лету пистолет и прицелился. До сих пор ему не приходилось пускать в ход огнестрельное оружие, но Розовый Банан объяснил ему, что нужно делать.
— Ты попал! — завопил Энцо. — У него полезли кишки!
Налетчики отступили. Прекратились автоматные очереди. На поле брани осталось двое гангстеров: одного убил Джино, а другой, раненный в обе ноги, полз к двери.
Энцо ни секунды не колебался. Хлопок — и раненый дернулся, крикнул и затих.
— Пошли, — быстро сказал Энцо. — Пока не нагрянули копы.
Джино встал и оглянулся по сторонам. Ну и зрелище! Повсюду — битое стекло. И трупы…
Энцо как будто прочитал его мысли.
— Ничего не поделаешь. Хватай Альдо и давайте рвать когти. Увезешь его обратно в Нью-Йорк.
Альдо ухватился за приятеля, и тот начал прокладывать себе дорогу к выходу. Энцо бросился вместе с ними к своему автомобилю.
— Гони! — приказал он водителю, и тот моментально нажал на газ.
— Все в порядке, босс?
— Только не благодаря тем кретинам. Как можно было не попасть в Большого Макса и Шотти?
— Фактор внезапности, — авторитетно заявил шофер. — И пальба. Я сразу, как вы учили, прыгнул в авто и рванул к запасному выходу. Правильно сделал, да, босс?
— Правильно, — грозно произнес Энцо. — Гони во всю мочь. Этим ребятам нужно срочно убраться из города. — Он повернулся к Джино. — Ты молодец! Мне нравится твой стиль. И твоя реакция.
Джино кивнул. Он боялся открыть рот — как бы невзначай не пукнуть от страха. Они подкатили к вокзалу, и Энцо чуть ли не силком вытолкал их из машины. Ему нужно было скорее развязать себе руки.
— Отведешь Альдо в туалет и поможешь привести себя в порядок. Возьми мой пиджак. — На прощанье он тепло пожал Джино руку. — Я с тобой еще свяжусь. Мы неплохо поработаем вместе. Мне нравится твоя выдержка. Даже очень!
Джино снова кивнул. Стоя под снегопадом, они с Альдо проводили лимузин взглядами.
— Мне плохо, — захныкал Альдо. — Почему мы не вернулись в отель?
— Энцо прав: нужно немедленно уносить ноги. Чем меньше людей нас тут увидят, тем лучше.
— Я хочу в больницу!
— Пошли. — Джино слегка подтолкнул приятеля. — Не бойся, мы тебя вылечим.
— Ты что, заделался эскулапом?
— Брось сучиться. Это всего лишь царапина. Если бы пуля засела в руке, ты бы сейчас не так хныкал.
— Дерьмо собачье! Знаток, мать твою!
В туалете Джино снял с Альдо пиджак и с облегчением убедился, что был прав: рука не пробита, пуля скользнула по поверхности. Он сорвал со стены полотенце и несколько раз обернул вокруг больной руки друга. — Это поможет тебе продержаться до дому.
Альдо продолжал вредничать.
— Мне нужно в больницу. Если бы Барбара была здесь, она бы отвела меня.
— Ага. Барбара оторвала бы тебе яйца и поджарила на сковороде. Давай, надевай рубашку, и пошли искать наш поезд.
Альдо напялил окровавленную сорочку и прикрыл сверху пиджаком Энцо; тот оказался великоват. Альдо пошарил в карманах и вдруг вытащил пачку долларов.
— Ты только глянь! — В пачке было никак не меньше двух тысяч сотенными купюрами!
— Должно быть, забыл вынуть, — предположил Джино.
— Или нарочно оставил.
— Нет уж. Нужно будет вернуть. Положи на место.
Но в глубине души он знал: Энцо не случайно оставил деньги. В конце концов две тысячи баксов — подходящая плата за убийство человека!
В Нью-Йорке, очутившись в безопасности, Джино подверг ревизии свои планы на будущее. Жизнь коротка, он только что убедился в этом. И газетные заголовки не замедлили снова напомнить ему о происшедшем:
«ПЯТНАДЦАТЬ УБИТЫХ! РАЗБОРКА МЕЖДУ ГАНГСТЕРАМИ В ЧИКАГСКОМ ПРИТОНЕ!»
Он сам мог сейчас лежать в чикагском морге. Год без траханья!
Молокосос, покорно ожидающий свадьбы! Ждать — поганое слово. Джино Сантанджело больше не будет ждать!
Он направился прямиком к мистеру Пуласки. Старик был плох. В отсутствие Джино на него напали на улице. Грабители забрали золотые часы, единственную из его вещей, которая представляла какую-то ценность, и жалкие три доллара. Взамен ему сломали два ребра и избили до посинения.
— Кто это сделал? — потребовал Джино. — Вы их знаете?
Мистер Пуласки скривился. Он был слишком стар и слишком устал, чтобы нарываться на лишние неприятности.
Джино склонился над его постелью с безумным взглядом.
46 
