очень нудно 
8 
– Правда? – искренне удивилась Марина Ивановна. Я вдруг заинтересовалась вопросом, а замужем ли сама учительница русского языка и литературы? Если бы она была замужем, знала бы, что нет, это неправда. Конфликты есть в любом браке. Но это не значит, что семья распадается. И это никак, НИКАК не влияет на детей. Во всяком случае, не на Варвару.
– Что не так с Варей? Я смотрела ее оценки… – сухо продолжила я.
– Дело не в оценках, – покачала головой учительница. – Она изменилась.
– Изменилась? – я повторяла за нею, как попугай.
– Вы не замечали?
– Нет, – я лихорадочно восстанавливала в памяти все мои недавние разговоры с дочерью, чтобы протестировать их на предмет перемен. Вчера дочь съела котлету и ушла в комнату. Все, больше мы не разговаривали. Три дня назад она попросила денег – Гриша дал ей пятьсот рублей сверх карманных. Варя высказалась в ключе того, что пятьсот рублей по нынешним временам – ничто. Григорий не согласился с нею, но из-за любви к дочери добавил еще пятьсот. Все выходные Варя провела у своей одноклассницы Маши Гуляевой, что живет в соседнем подъезде. Они дружат с тех самых пор, как Варя перешла в школу в Химках. Хорошая семья, мама работает бухгалтером, а отец, кажется, какой-то и впрямь крутой. Директор предприятия вроде. Вот и все, что мне было известно о жизни дочери. Мне казалось, этого достаточно. Определенно, я ошибалась.
Господи, я почти не общаюсь с дочерью, нервно подумала я.
А еще просила меня подарить ей на день рождения котенка. Когда ж это было? Полгода назад? Я ответила, что только котенка мне и не хватало. Гриша сказал, что если дочь будет убираться за собой хотя бы в своей комнате эти самые полгода, то можно будет подумать о ее просьбе о котятах. Таким образом, вопрос был решен. Уборка – не в характере нашей принцессы. Даже ради котенка. Если начать убираться самой – для чего тогда вообще нужна мать? Я почувствовала неприятную горечь во рту.
– В последние месяцы с Варей определенно что-то происходит, – заявила Марина Ивановна. – Конечно, я все понимаю, возраст такой. Но я беспокоюсь, как бы это не сказалось на учебе. Пока что мы стараемся не давить на нее слишком сильно. Но я решила поговорить с вами, потому что… я подумала…
– Мы с мужем не собираемся разводиться, – отрезала я. – А что именно с ней происходит? Вы же имеете какие-то факты? Или это только ваше ощущение?
Мои слова прозвучали грубее и суше, чем я ожидала, и Марина Ивановна посмотрела на меня с осуждением и обидой.
– Конечно, факты есть. Раньше Варя с удовольствием училась. Ей было интересно. Она даже другим ученикам помогала. Диму Грачева по математике подтянула, например. Ей нравилось, понимаете? У нее глаза горели.
– Ну, может, она устала. В конце концов, все время ездит на ваши олимпиады. А в этом году ГИА, она должна сосредоточиться на экзамене.
– Несколько раз Варвара не могла ответить, о чем говорил учитель, потому что не слушала! – бросила мне русичка. – Она, как двоечники, сидела, как зомби какая-то, и тыкала в свой смартфон. Никогда раньше такого не было с ней.
– Может быть, урок был скучный? Или она просто и так знала весь материал?
– Недавно Варя сказала учителю истории, что он преподает чушь и у нее нет времени на это. А однажды, когда я сделала ей замечание и потребовала, чтобы она отдала мне телефон, девочка просто встала и ушла с урока. Прямо посредине урока – встала и вышла из класса, хлопнув дверью со всей силы. И еще накричала на меня, – лицо учительницы раскраснелось, она тяжело дышала. Марина Ивановна была по-настоящему обижена. Я изумленно слушала все то, что она говорила. Эти рассказы настолько не подходили к моей Варечке, что я ловила себя на остром желании переспросить, не перепутала ли Марина Ивановна ее с кем-то другим.
– Ушла с урока?
– И накричала! – повторила русичка. – Сказала, что все мы тут дурью маемся. Именно так и сказала. А еще она перестала носить форму. Мы пытались… Ольга Александровна попыталась сделать ей замечание, объяснить. Форма – это же чтобы все чувствовали себя комфортно. И у Варечки никогда не было проблем, она же всегда была хорошей девочкой.
– Была? – окончательно опешила я.
– Мы, конечно, думали, что все это – просто детский протест. Знаете, кто-то на уроках пытается курить, кто-то петарды взрывает, а кто-то приносит спиртное – это мы знаем и привыкли.
8 
