Последние отзывы

  50  

Купила пару маек, по телефону докладываю мужу радостно. Он отвечает:

— Молодец. И я даже догадываюсь, какого они цвета.

— А вот и нет, не чёрные! Полосатые, весёленькие такие.

— С ума сойти.

Дома распаковываю и понимаю, что это, конечно, прорыв: чёрные полоски перемежаются с тёмно-серыми. По сравнению с остальным моим гардеробом — да, страшное веселье, чисто дю солей.

В супермаркете выкладывала овощи на столик для взвешивания и, увенчивая перцы и помидоры двумя молоденькими кабачками приятного калибра, неожиданно развеселилась и объяснила мальчику-продавцу эту последнюю покупку так:

— Я женщина замужняя, но душою одинокая!

Большая удача, что обслуга плохо понимает по-русски.

В «Бенеттоне» грустная кассирша (хорошие продавцы отличаются тем, что при крайней усталости у них делается печальный, а не злобный вид) заученно произносит:

— Посмотрите, пожалуйста, четыре рубля или рубль.

Я вытаскиваю горсть мелочи и щедро говорю:

— А что вам больше хотелось бы, четыре или один? То есть я понимаю, что больше всего хочется домой, но вот сейчас?

Она отвечает тонким и взволнованным голосом рождественской сиротки:

— Больше всего я хочу девять рублей рублями!

И я чувствую себя настоящим стопроцентным Санта Клаусом, отсчитывая девять монеток. Ухожу, думая: «Ах, дурочка, отчего жениха хорошего не попросила?!», и улыбаюсь в бороду.

Глубокой ночью муж выбрался на кухню, где я сидела с ноутом:

— Проголодался.

— Ну съешь чё-нить.

— А ты не хочешь?

— Хочу. Но я-то держу себя в руках, — несколько высокомерно ответила я.

Между тем он достал из хлебной корзинки армянский лаваш, развернул и злорадно захохотал: порядочный кусок был грубо отожран. Я как-то совершенно забыла, что буквально час назад всё-таки не удержалась.

В одиннадцать утра меня разбудила эсэмэска, волевым усилием я встала и, под давлением чувства долга, оделась. Но рассудок ещё спал, поэтому действительность воспринимала как-то опосредованно.

И вот вижу на кухне своего мужа, который тоже спит, но при этом варит кофе. Стоит этак расслабленно, выпятив волосатый живот для равновесия, а я как раз сбоку на него смотрю. И отчего-то умиляюсь до самой глубины своей дремлющей души:

— Какой же ты… на ангела похож!

— Почему?

— У тебя пузо круглое, как крылушки сложенные!

Просто некоторые ангелы летают на спине.

У нас в прихожей, кроме старых газет и пыли, лежит ещё вот такенный нож на шляпной полке и топор за калошницей. Это понятно, вдруг кто незваный зайдёт. Не то чтобы мы были негостеприимны, но мало ли. В Крыму, например, когда в палатке ночевали, у мужа под подушкой тоже всегда топорик лежал. Придут ночью местные гопники хиппей-пацифистов пощипать, типа покурить не найдётся? а тут мой волосатый сюрприз вылезает с колуном — не курящие мы, извиняйте. Всегда извиняли, без звука.

А дома хранится изысканного вида топор с округлым лезвием и багром, выкрашенный бронзовой краской. История его появления в семье такова.

Один Димин друг скрал эту нужную вещь с какого-то древнего пожарного щита, ну и решил моему мужу похвастать. Дима покрутил топор в руках и сказал тоном, не допускающим возражений:

— Дай поиграть.

Через месяцок мне надоело спотыкаться в прихожей, и я спросила, не пора ли вернуть штуку хозяину.

— Та не. — В трудных случаях мой муж переходит на суржик.

— А что так?

— Та ему ни к чему этот топор. А мне надо.

— А зачем, скажи мне, он тебе нужен?

Я ожидала услышать что-нибудь про городские джунгли, полные опасностей, и картонные двери, но правильный ответ был другой:

— Ты не понимаешь! С двумя такими топорами я могу забраться на деревянную стену! Хоть на четыре метра!

— Дима. У тебя нет второго топора. У тебя даже нет деревянной стены. Верни топор!

— Та не. Мне надо.

И вот уже который год он лежит там, за калошницей. Но всякий раз, когда я его нечаянно нахожу, перед моим внутренним взором встаёт величественная картина: мой муж с двумя бронзовыми топорами стремительно возносит свой центнер на четырёхметровую деревянную стену. И это, чёрт побери, прекрасно.

Примерно в пять утра я вплыла на кухню голышом, придерживая сиськи под углом семьдесят градусов к линии горизонта. Муж смирно плёл бубен и смотрел киношку.

  50