Последние отзывы

  54  

— Отлично. — Бинг взял золотой обруч и надел его на руку Мелине. — Хорошо, что ты такая маленькая, — заметил он. — Мало какой из европейских женщин удается продеть руку в арабский браслет… а теперь слушай меня внимательно. Когда мы минуем кухни, ты пойдешь вслед за мной, и, пока я буду занят с охранником, который наверняка стоит у дверей в комнату мальчика, ты войдешь внутрь и скажешь ему по-французски, что ты хочешь увезти его к матери, и уговоришь лечь в корзину. Если он как следует прижмет колени к груди и наклонит голову, то как раз влезет. Мы специально выбрали эту корзину. После этого я возьму ее, а ты прихватишь доску, которую я оставлю на кухне, и пойдешь за мной.

— А как же слуги? — удивилась Мелина.

— Все зависит от того, что они будут делать, — ответил Бинг. — Но я надеюсь, что они будут бездействовать.

Мелина вздохнула. Ей казалось, что Бинг мог бы все это рассказать заранее, но, видимо, у него были свои причины раскрыть свой план в последний момент.

— Ты все поняла? — нетерпеливо уточнил Бинг. — Возможно, нам все придется менять на ходу, будь к этому готова. А теперь пошли.

Он поднял доску с лепешками, а Мелина — свою корзинку и обнаружила, что она легче, чем ей казалось: если она придержит ее одной рукой, то сможет нести ее довольно долго. Ахмед приоткрыл им дверь, и, пригнувшись и снова выпрямившись, они ступили на мостовую.

— Сначала налево, сэр, — шепотом подсказал Ахмед, — потом направо.

Бинг не ответил, а Мелина, даже не глядя, поняла, что после этих слов юноша убрался восвояси так быстро, как мог.

«Ну и трус же он», — подумала она, но потом поняла, что такие люди, как он и Расмин, слишком многим рисковали, вставая на чью-то сторону, поэтому предпочитали оставаться нейтральными, пока одна из партий не возьмет верх.

Улочка была короткой. Бинг свернул за угол, и Мелина последовала за ним, гордясь, что без особых усилий несет свой груз. По правде говоря, с книгами и бутылками было куда труднее. Единственная проблема заключалась в том, что поначалу куры, перепугавшись, барахтались и раскачивали корзину, но потом сообразили, что в центре самое безопасное место, и сгрудились там в кучу.

Налево, потом направо. Эта улица шире, и людей здесь больше. Мелина старательно смотрела себе под ноги. Она видела белые одежды Бинга впереди и его ноги: хотя и прихрамывая, он двигался весьма проворно.

А потом, даже не поднимая головы, Мелина поняла, что они пришли.

Перед ними высилась арка ворот, по бокам которой расслабленно стояли двое охранников. Один курил трубку, другой точил длинный, зловещего вида нож. Ни один из них не проронил ни слова, и Бинг с Мелиной просто прошли мимо. Охранники даже не поглядели на них, и Мелина дивилась, как они не услышали победного стука ее сердца.

Бинг направился наискосок через двор.

На дальнем его конце была привязана коза, изредка блеявшая, но в остальном двор был пусть, если не считать дряхлого пса, дремавшего на солнышке.

Бинг свернул направо, к открытой двери, сквозь которую до Мелины долетали голоса.

«Вот теперь начинается настоящее испытание», — подумала она. Всего один крик — и охранники будут здесь, причем у одного из них уже наготове нож.

Бинг наклонил голову и ловко пронес поднос сквозь дверной проем. Мелина, покрепче ухватившись за корзину, последовала за ним.

Всего в низенькой кухне было пять-шесть слуг — они что-то резали, жарили или мыли в деревянной раковине. Пожилой мужчина, которого Мелина приняла за главного повара, поздоровался по-арабски с Бингом. Тот ответил тихим голосом, снял свою ношу, помог Мелине избавиться от корзины и одну за другой вручил кур повару. Тот щипал их за бока и сокрушенно качал головой, что-то приговаривая. Мелина не понимала слов, но по выражению его лица и тону видела, что он находит недостойным тратить на принесенную птицу свое кулинарное искусство.

А потом Бинг достал что-то из кармана, протянул руку вперед и произнес четыре слова:

— Во имя руки Фатимы!

Раздался единый вздох, и глаза всех на кухне устремились к вещице, которую держал Бинг. Это была та самая подвеска, которую дал ему в лавке Расмин. В солнечных лучах она сверкала и искрилась, как капля воды.

— Во имя руки Фатимы! — повторил Бинг. — Прошу вашего молчания. Будьте слепы, глухи и покойны.

Слуги смотрели на него во все глаза, но никто не издал ни звука. Тогда Бинг открыл дверь в дальнем конце кухни и быстрым шагом направился по открывшемуся впереди коридору. Мелина усилием воли подгоняла себя, чтобы не отстать, каждую секунду ожидая крика или топота погони сзади. Но вокруг царила полная тишина.

  54