89 
Опустив голову, Эйприл направилась назад в ресторан вслед за рабочими, которые несли посудомоечную машину, когда кто-то сзади положил ей на плечо руку. Эйприл резко обернулась и увидела перед собой Майка. Тот стоял перед ней, глядя ей в глаза — смотреть на ее живот он избегал. Впрочем, он был явно удивлен его размерами. Казалось, он испугался, что Эйприл родит прямо сейчас, хотя знал, что до родов остается еще пара месяцев.
Эйприл смущенно посмотрела на него. Господи, каким ветром занесло его сюда? Впрочем, похоже, он и сам не знал ответа на этот вопрос.
— Привет! — все, что он произнес в первую минуту. И лишь затем поинтересовался. — Как дела?
— Нормально, — сухо ответила Эйприл. — А у тебя?
Она не видела Майка больше двух месяцев, с того самого дня у врача, когда он вышел к ней и сказал, что такое ему не по силам. С тех пор он ей ни разу не позвонил. Впрочем, и она ему тоже, твердо решив ни о чем больше его не просить и не навязывать ему нежеланного ребенка. С самого начала она предложила ему выбор, и он его сделал.
— У меня все в порядке. Я все это время думал о тебе. Может, пройдемся немного? — предложил он.
Эйприл кивнула. Посудомоечной машиной займется Жан-Пьер. Теперь он был не только сомелье, постепенно он становился поваром. Кроме того, выполнял многие поручения Эйприл. Увидев Майка, он нахмурился и не счел нужным даже поздороваться с ним.
Эйприл и Майк, стараясь идти в ногу, двинулись по улице — Эйприл меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел их вместе, и уж тем более чтобы люди слышали их разговор. До сих пор ни один мужчина не приходил к ней на работу, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заподозрил в Майке отца ее будущего ребенка. Впрочем, Жан-Пьер давно обо всем догадался. Но только он, остальные оставались в неведении.
— Извини, что я так по-свински вел себя у врача, — произнес Майк. Эйприл кивнула, продолжая смотреть перед собой. Она и сама не знала, хотела его видеть или нет. Но когда она шла рядом с ним по улице, ее сердце учащенно билось в груди, а ребенок толкался в животе с удвоенной энергией. Она уже знала, что такое обычно бывало, стоило ей разволноваться.
— Давай не будем говорить об этом, — сказала она. — Зря я тогда попросила тебя прийти. Просто, когда ты пригласил меня пообедать, я подумала… Я хотела, чтобы ты увидел нашего… моего ребенка, — быстро поправилась Эйприл, опасаясь обидеть его тем, что назвала ребенка «нашим». Потому что это действительно был ее ребенок, ее и ничей больше. Майку он был не нужен. А она смирилась с тем, что он у нее будет. Этого никогда не произойдет с Майком, он дал ей это понять еще тогда у врача и в сообщении, которое он ей прислал. Впрочем, куда красноречивее было его исчезновение и последующее молчание, его нежелание видеть ее.
— Я и сам хотел взглянуть на него, поэтому я и пришел, — произнес Майк, когда они остановились и присели на скамейку. Лишь тогда Эйприл подняла на него глаза. — Ребенок на экране компьютера был как настоящий, и я испугался, — признался Майк. — Мне казалось, я никогда не смогу взвалить на себя эту ответственность.
— Понимаю, — негромко произнесла Эйприл. — Понимаю, прости меня.
— Нет, это ты прости меня, — взволнованно возразил он. — Я, собственно, потому и пришел. Пришел попросить у тебя прошения. Я два месяца только и думал об этом. Да, ни ты, ни я не могли предположить, что так получится, мы этого не хотели. Но так получилось. Возможно, так оно и должно быть, наверное, это судьба. В тот вечер, когда мы впервые встретились, я подумал, что ты потрясающая женщина. Да-да, даже когда я напился, я думал именно так, именно поэтому я оказался с тобой в одной постели. Я почти влюбился в тебя, особенно после того, как узнал ближе и тебя, и твою семью. Но это одновременно и напугало меня, напугало так, что я не знал, что мне делать. Потому что ты — это то, что я не хотел впускать в свою жизнь. Я прожил с женщиной пять лет, прожил без любви, хотя и говорил ей, что люблю. Именно по этой причине я так и не женился на ней, не решился обзаводиться детьми. Ты же ни о чем не попросила меня, ни о чем! А когда я бросил тебя — что, разумеется, было свинством с моей стороны, — ты не просила меня вернуться, не пыталась разжалобить, не пыталась умолять. Ты не отправляла мне гневных посланий по электронной почте, не говорила мне, какой я подлец. Нет, ты продолжала жить собственной жизнью, взвалила на себя весь груз забот и никому не жаловалась. И я скажу тебе, что это настоящее мужество. Такой порядочной, такой мужественной женщины, как ты, я еще не встречал. И последние два месяца я только и думал о тебе и о нашем ребенке. Потому что это наш ребенок. Да-да, он мой так же, как и твой, даже если я, как последний трус, отвернулся от тебя. Мне было страшно, что когда-нибудь мы с тобой станем такими, как мои родители. И мне понадобилось целых два месяца на то, чтобы понять: этого никогда не произойдет, потому что ты не похожа на мою мать. В тебе есть все то, чего в ней никогда не было. И Бог свидетель, я не такой, как мой отец. И этому ребенку не грозит судьба моего брата, который ушел из жизни в пятнадцать лет лишь потому, что он не был никому нужен, что всем было на него наплевать. Потому что у нас с тобой все по-другому. Эйприл, ты замечательная женщина, и я знаю, что недостоин тебя, но я хочу попытаться… Я сделаю все для того, чтобы наши с тобой отношения наладились. Нет, я понимаю, что все это немного шиворот-навыворот — сначала сделать ребенка, а потом пытаться выяснить, сходимся ли мы с тобой характерами. Но если все-таки сойдемся, то кто знает, может, в будущем у нас будет нормальная семья. Но даже если ее и не получится, не будем загадывать, я бы хотел быть настоящим отцом этому ребенку. Потому что вдруг это самое лучшее, что есть в моей жизни. Может, я должен благодарить судьбу за то, что все так случилось. Извини, что мне потребовалось столько времени, чтобы это понять, но я обещаю тебе, что больше никогда не буду вести себя по-свински, и если ты не прогонишь меня, кто знает, может, пусть не сразу, а спустя какое-то время — из наших отношений что-нибудь получится.
89 
