очень нудно 
10 
Проснувшись этим утром по звонку будильника, она поймала себя на малоприятной мысли — господи, да ведь ей исполнилось тридцать! В ее представлении эта дата была символом едва ли не преклонного возраста. А концом молодости — это бесспорно. Эйприл неожиданно задумалась о том, выйдет ли когда-нибудь замуж и будут ли у нее дети, и как она будет чувствовать себя, если этого не случится. А что будет, если вместо одного у нее появится целая сеть ресторанов? Ей хотелось когда-нибудь открыть еще один ресторан, но сначала нужно наладить дела с этим. Даже по прошествии трех лет ей все еще хотелось что-то улучшить, усовершенствовать, изменить. Она недавно взяла на работу второго сомелье, потому что тот, которого наняла раньше, заявил, что на него взвалили слишком много обязанностей, а в отличие от нее он не горел желанием выкладываться на работе семь дней в неделю. Сама Эйприл ничего не имела против того, чтобы вкалывать сутками. Такова ведь сама природа ресторанного бизнеса. Она просто не представляла себе, чем будет заниматься, если возьмет выходной, и поэтому никогда их не брала.
По пути на новый рыбный рынок в Бронксе она вновь вспомнила про день рождения. Матери нравилось, что они родились в один день, но в детстве у Эйприл это совпадение неизменно вызывало досаду. Ей не нравилось делить «свой день» с кем-то другим, однако теперь, повзрослев, она воспринимала этот факт спокойно. Понимала она и то, что для матери этот год будет тяжелым. Валери всегда страшилась того дня, когда ей исполнится шестьдесят. И если Эйприл не слишком серьезно отнеслась к своему тридцатилетию, то мать воспринимала свой возраст как настоящую катастрофу. Впрочем, ничего удивительного, поскольку успехов Валери добилась отчасти благодаря моложавой внешности. Сказать по правде, Эйприл было жаль мать. Она знала, что та сильно переживает по поводу того, что в ее жизни за последние несколько лет не появился ни один серьезный мужчина. Беспокоилась Валери и о дочери, о ее неприкаянности, и время от времени распекала дочь. У Эйприл же не было времени, чтобы думать о посторонних вещах, и подобные мысли приходили ей в голову лишь в такие дни, как сегодняшний. Выбравшись из грузовичка, она тотчас забыла обо всем, кроме насущных дел, и направилась к рыбному рынку, где шефы других ресторанов уже выбирали свежие морепродукты. Она пробыла на рыбном рынке до шести часов утра, после чего поехала на овощной рынок, где провела еще полтора часа. Незадолго до восьми она вернулась на Двенадцатую Литл-Вест-стрит и сделала себе огромную чашку кофе с молоком. Что может быть лучше чашки горячего кофе после промозглого утра, проведенного на рынках?
В ресторане на кухне она включила радио и тотчас вздрогнула, услышав, как ведущий утренней передачи сообщил о возрасте ее матери. Она знала: Валери, если услышит новостной выпуск, расстроится еще больше. По крайней мере, спасибо на том, что никто не сказал и слова о том, что ее дочери, Эйприл Уайатт, сегодня исполнилось тридцать. Впрочем, можно подумать, это кому-то интересно. Зато имя матери у всех на слуху. Этой стороне жизни матери Эйприл ничуть не завидовала. А вот Валери, казалось, не могла жить без ощущения собственной значительности и всего того, что было с этим связано, — слава, успех, деньги, общественное признание. С другой стороны, все имеет свою цену, и нужно быть готовым нести соответствующие издержки. Эйприл не горела желанием прославиться, не стремилась стать еще одним Аленом Дюкассе или Жоэлем Робюшоном. Ее запросы были на редкость скромными: чтобы у нее был ресторан, в который люди приходили бы, чтобы вкусно поесть. До сих пор это ей удавалось.
От Валери Эйприл унаследовала материнскую природную осмотрительность, честность, а также завидное трудолюбие. Никто не работал так много, как мать, Эйприл знала это лучше других. Отца, человека менее жесткого и менее амбициозного, вполне устраивала его академическая карьера. Родители с готовностью признали, что их брачный союз оказался ошибкой и они с самого начала не подходили друг другу. Их брак продлился восемь лет. Они развелись, когда Эйприл исполнилось семь. К этому времени мать уже активно строила карьеру, отец же сказал, что ему никогда за ней не угнаться. Ее мир был ему чужд. Впрочем, им удалось сохранить хорошие отношения, и развод — а это, что ни говори, серьезное жизненное испытание — не оставил после себя горечи. Родители просто ошиблись в своем выборе, но Валери всегда говорила Эйприл, что ее отец — хороший человек. Через два года после развода Пэт женился вторично. Мэдди, его вторая жена, логопед по профессии, работала с детьми в школьных учреждениях и была совсем не похожа на Валери с ее телевизионными шоу, карьерой, бесконечными лицензионными договорами, популярными книгами, стильной внешностью и гламурным образом жизни. Когда отец Эйприл женился на Валери, она еще не была звездой, хотя уже приближалась к своей цели и спустя несколько лет обрела долгожданный звездный статус. У Мэдди и Пэта было две дочери, Энни и Хизер. Старшей исполнилось девятнадцать, младшей — семнадцать. Обе славные и веселые. Хизер летом иногда помогала Эйприл в ресторане и хотела стать учительницей. Энни, гений от математики, училась на первом курсе Массачусетского технологического университета. В общем, это была хорошая любящая семья. И Валери, и Пэт с удовольствием приходили в ресторан Эйприл. В воскресные вечера отец приводил туда Мэдди и Хизер, и Энни, когда та приезжала домой на каникулы. Пэт гордился дочерью не меньше, чем Валери. Но больше всего Эйприл нравилось то, что между родителями не было неприязни. Бывшие супруги прекрасно ладили, что значительно облегчало жизнь их дочери. Она с трудом представляла, каково приходится детям, если родители ненавидят друг друга после развода. А такую картину ей не раз доводилось видеть в семьях ее подруг. Единственным ужасом ее жизни был мучительный роман с тем поваром во Франции. Отношения эти стали серьезным ударом по ее психике. До этого она не знала, что такое недоброе к себе отношение, не говоря уже о том, чтобы кто-то ее сознательно обижал. Эйприл всегда говорила, что больше никогда не станет встречаться со своими коллегами по работе, и спешила добавить, что те, кого она знала, были по большей части, как говорится, с приветом.
10 
