очень нудно 
56 
– Как здорово! – воскликнула она. – Члены клуба активистов говорили мне, что это трио великолепно играет, но теперь я сама в этом убедилась. Они любители?
– Да. Они играют просто потому, что им это нравится. Один работает в страховой компании, другой – местный аптекарь, а мальчишка собирается поступать в колледж.
– Эй, заходите сюда! – прокричал им какой-то толстяк, стоявший возле палатки, на которой было написано «Лучшее в мире чили». Его когда-то белый передник выглядел так, словно пережил взрыв в харчевне, но на голове сидел белоснежный поварской колпак.
– Это Боб, – пробормотал ей на ухо Джонатан. – Его чили славится на всю округу.
Боб склонился над огромным котлом, подвешенным над жаровней, и энергично помешивал в нем большой деревянной ложкой. Вокруг собралось больше десятка мужчин и женщин, с интересом наблюдавших за его действиями.
– Понюхайте, – предложил Боб, изо всех сил размешивая содержимое котла. – Никто и никогда не готовил чили лучше, чем я.
Кейси и Джонатан послушно втянули пряный запах. Втянули… и отшатнулись, во всяком случае Кейси. Запах был настолько острый, что у нее выступили слезы. Что же будет, если проглотить это варево?
Джонатан оказался покрепче.
– Ну, не знаю, – покачал он головой, – нужно еще попробовать.
– Само собой. – Боб повернулся к палатке и позвал:
– Лиззи! Нашелся доброволец. Лапочка, принеси-ка посуду! Лиззи мне помогает, – объяснил Боб, подмигнув Джонатану. – Она отдыхает у меня на ранчо и любит общество ковбоев.
Увидев Лиззи, пробиравшуюся сквозь толпу со стопкой картонных мисок в одной руке и с пластмассовыми ложечками в другой, Кейси поняла, почему так любезен Боб. Как и большинство присутствующих, Лиззи была одета в ковбойскую одежду, но в отличие от других ее костюм был сверх меры тесен. Джинсы обтягивали ноги словно вторая кожа, а пуговички полупрозрачной рубашки были чуть ли не наполовину расстегнуты.
Лиззи встряхнула белокурой гривой голливудской старлетки и одарила Джонатана страстным взглядом.
– Привет, малыш, – протянула она на техасский манер. – Я готовлюсь к роли в голливудском фильме и практикуюсь здесь в техасском произношении. Как у меня получается?
Боб выхватил у нее посуду и ответил за Джонатана:
– Не так уж чтобы очень, детка. Чеши-ка ты обратно за прилавок.
Лиззи надула губы и топнула ножкой, привлекая внимание к своим длинным ногам, обутым в сапоги на высоких каблуках.
– Ну, что скажешь, Джонатан? – спросил Боб после того, как Джонатан зачерпнул ложкой дымящееся варево и предложил Кейси:
– Хочешь?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет уж, я лучше воздержусь.
– Трусиха, – пробормотал он.
Джонатан поднес ложку к глазам, внимательно изучил ее содержимое и осторожно положил себе в рот. Потом принялся картинно дегустировать – наклонял голову то в одну, то в другую сторону, кивал, хмурился, прищуривал глаза. Кейси едва не расхохоталась, наблюдая, как Боб ожидает приговора, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
– Ну что? – наконец не выдержал толстяк.
Джонатан не торопился.
– Знаешь, Боб… я без преувеличения могу сказать, что это чили… самое лучшее из всех, что ты когда-либо делал.
Боб с облегчением перевел дух.
– Слышали?! Нет, вы слышали?! – воскликнул он. – Черт побери!
Еще немного поболтав с Бобом, они пошли дальше к высокой проволочной ограде вокруг арены и остановились. Далеко справа виднелись ворота, из которых появились ковбои на лошадях. Слева стояли конюшни. Народ крутился вокруг трибуны для болельщиков.
– А что, разве ожидается родео? – удивилась Кейси. – Но в плане праздника этого нет.
Джонатан покачал головой.
– Нет, просто кое-кто из молодых шалопаев решил покрасоваться перед публикой.
В этот момент из ворот галопом вылетел гнедой жеребец. Даже Кейси, мало разбирающейся в таких вещах, показалось, что здесь что-то не так. Всадник, паренек лет пятнадцати, изо всех сил натягивал поводья и лупил пятками коня, пытаясь остановить его, но тот все быстрее и быстрее мчался к закрытым воротам возле трибуны.
– Сукин сын! – Джонатан схватился за ограду. – Этот чертов упрямец… он закусил удила. Черт побери!
Все вокруг испуганно вскрикнули, когда в последний момент конь резко свернул влево, только оцарапав ногу всадника об ограду. Мотнув головой, он развернулся и помчался назад, отказываясь повиноваться наезднику. Перед Кейси промелькнуло побелевшее лицо мальчика, он был смертельно напуган. Но, помимо этого, он испытывал чувство стыда и унижения. С морды коня летели клочья пены. Кейси видела его обезумевшие глаза.
56 
