Последние отзывы

  24  

— Спокойно, милая, — убаюкивал Габриэль, — доверься мне. Позволь, я покажу, как это должно быть, как бывает, когда нет боли, а есть только удовольствие. Я верну тебе тот восторг и чудо, которые ты подарила мне. Доверься. Обещаю, я не разочарую тебя.

Он перемежал слова поцелуями, его руки двигались, прикасались, гладили, и она уже знала, что не только не может, но и не хочет сопротивляться. Нежность смывала и уносила прочь ледяное ощущение потери, которое сковало ее несколько мгновений назад.

Еще не понимая, что происходит, она чувственно изгибалась под его ласками, тихое мурлыканье от удовольствия скоро перешло во вздохи и стоны и, наконец, в крики восторга.

Она смутно помнила горячие дорожки поцелуев по телу, к груди и сладкую агонию желания, затопившего ее.

Габриэль мощным движением, заставившим ее хватать ртом воздух, снова проник в нее, но теперь это была не боль, а удивительное, чудесное ощущение наполненности.

— Так-то лучше. — Его голос дрожал, сдерживая мрачный смешок и еще более мрачный триумф. — Намного лучше. Но бывает еще лучше…

— Еще! — с искренним недоверием прошептала Рэйчел.

Еще лучше? Это невозможно!

Но Габриэль показал, что возможно.

Щедрость и терпеливость пришли на смену страсти и нетерпению. Каждое движение было обдуманно и осторожно. Губы целовали, дразнили; руки гладили, ласкали, находя все новые точки наслаждения.

Она была смыта, унесена горячим потоком чистой эротики, и, словно угадав ее желание, Габриэль напрягся, его движения сделались более мощными и ритмичными, ласки стали жестче, требовательней; наконец светящаяся точка на горизонте приблизилась и коснулась ее.

Неизъяснимый экстаз овладел ею, поднимая все выше, пока там, на самой вершине, она не почувствовала, что сейчас умрет.

Но каким-то чудом она осталась жива и начала медленно спускаться на землю, обнаружив себя в надежных руках Габриэля. Его дыхание с трудом вырывалось из груди, как и у нее, сердце стучало в том же отчаянном ритме первобытного наслаждения.

— Сейчас это… — проговорил он одними губами — голос у него все еще дрожал от страсти, — это именно то, зачем ты пришла сюда, не так ли?

— Рэйчел? С тобой все в порядке?

Она вздрогнула от неожиданности — тихий голос прозвучал как взрыв. Рэйчел резко обернулась и увидела перед собой темную мужскую фигуру.

— Прошу прощения — я не хотел напугать тебя.

Рука успокаивающе легла ей на плечо.

— Все в порядке?

Это был все тот же голос, только в ее воспоминаниях он дрожал от страсти и низкий бархатистый тон его свидетельствовал о наслаждении; сейчас он звучал холодно и ровно, разве что с некоторой ноткой беспокойства.

— Я…

— Ты так долго ходила за своими рисунками, что я встревожился. Я подумал, может, ты почувствовала себя нехорошо. Был напряженный день…

— Со мной все прекрасно!

Рэйчел энергично тряхнула головой, чтобы сбросить остатки наваждения. Освободившись от руки Габриэля, она бросила на него презрительный взгляд. Ее глаза сверкали, как бриллианты.

— Все нормально. — Ей хотелось бы дрожать чуть меньше. — А ты не имеешь права входить сюда…

Его нахмуренное лицо еще более помрачнело. У Рэйчел мурашки пробежали по спине.

— Это почему же? — хрипло спросил он. — Мой отец умер меньше недели назад, лишь сегодня утром мы его похоронили, и я уже куда-то не могу входить в этом доме, который некогда был моим родным. Эта самая комната была моей.

— Я знаю…

Рэйчел почувствовала укол совести; но она не хотела видеть его здесь. Слишком многое напоминало о прошлом, и — она была готова поверить — их тени еще витали над ними, сегодняшними.

— Но сейчас эта комната моя!

Взгляд, который он бросил на нее, был словно удар молнии. Она подумала, что он действительно способен превратить ее в кучку пепла.

— В этом-то и проблема, моя милая Рэйчел. — Весь его сарказм обрушился на нее. — Сейчас, когда ты и твоя мамочка вступили в права владения…

— Нет! Нет! — Ей было невыносимо слушать это. — Ты не должен так думать! Это твой дом, всегда был и будет твоим!

— Мы оба знаем, что это неправда…

Но тут что-то отвлекло его. Темные глаза, которые до этого неотрывно смотрели ей в лицо, сейчас впервые скользнули по комнате. Габриэль прищурился.

  24