очень нудно 
8 
А девчоночка, видно, бойкая: судя по синякам и ссадинам на длинных, стройных ножках, она больше времени проводила, бегая наперегонки с младшим братом, чем играя в куклы.
— Мистер Хейл, к сожалению, я пока не могу позволить вам войти.
— Я хотел взглянуть. Вы видели… Вы смогли найти, где начался пожар?
— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. А это кто? — спросил Мингер, улыбнувшись Рине.
— Моя дочь Катарина. Извините, вы представились, но я…
— Мингер, инспектор Джон Мингер. Вы говорили, что одна из ваших дочерей видела, как начался пожар, и разбудила вас.
— Это я! — пискнула Рина. — Я первая увидела.
Она знала, что хвастовство — это грех, но про себя понадеялась, что это простительный грех.
— Что ж, вот об этом и поговорим. — Мингер бросил взгляд на полицейский автомобиль, подкативший к тротуару. — Можете подождать минутку? — Не дожидаясь ответа, он подошел к машине и о чем-то негромко переговорил с полисменом. — Мы можем где-нибудь переговорить, где нам будет удобно? — спросил он, вернувшись.
— Мы живем в двух шагах.
— Отлично. Еще минутку.
Он подошел к другой машине и снял с себя, как поняла Рина, защитный комбинезон. Под ним обнаружилась обычная одежда. Комбинезон и каску он спрятал в багажник вместе с ящичком с инструментами, запер багажник и кивнул полисмену.
— Что там у вас? — спросила Рина. — В ящике?
— Разные вещи. Я тебе как-нибудь покажу, если хочешь. Мистер Хейл, можно вас на секунду? Ты не могла бы подождать нас здесь, Катарина?
И опять он не стал дожидаться ответа, просто отошел на несколько шагов.
— Если вы хоть что-то можете мне сказать… — начал Гиб.
— Сейчас мы к этому подойдем. — Мингер вытащил пачку сигарет и зажигалку. Сделав первую затяжку, он убрал зажигалку обратно в карман. — Мне надо поговорить с вашей дочерью. Вы, конечно, захотите подсказать ей, восполнить за нее пробелы. Будет лучше, если вы от этого воздержитесь. Если вы позволите нам все обговорить вдвоем…
— Да, конечно. Рина у меня глазастая.
— Вот и хорошо. — Мингер вернулся к Рине. Глаза у нее были не карие, а скорее янтарные, и, хотя под глазами залегли черные круги, ее взгляд казался ясным и острым. — Ты увидела пожар из окна своей спальни? — спросил он, пока они двинулись к дому.
— Нет, с крыльца. Я сидела на крыльце своего дома.
— А не поздновато ли? Разве тебе не пора было спать в такой час?
Рина задумалась, как бы так ответить, чтобы не лгать и в то же время избежать деликатных подробностей.
— Было жарко, и я проснулась, мне было нехорошо. Я взяла в кухне имбирной шипучки и вышла попить на крыльцо.
— Хорошо. Может, покажешь мне, где ты сидела, когда увидела огонь?
Рина бегом бросилась вперед и послушно села на белые мраморные ступени, насколько ей помнилось, в том самом месте, где сидела раньше. Пока мужчины подходили, она устремила взгляд на пиццерию.
— Тут было прохладнее, чем наверху, в моей комнате. Жар кверху поднимается. Мы это в школе проходили.
— Все верно. Итак, — Мингер сел рядом с ней и тоже взглянул на пиццерию, — ты сидела здесь со своей имбирной шипучкой и увидела огонь.
— Я увидела свет. Огоньки. Я увидела огоньки за стеклом, и я не знала, что это такое. Я подумала: вдруг Пит забыл выключить свет внутри? Но было не похоже — они двигались.
— Как?
Она пожала плечами, чувствуя себя немного глупо.
— Они вроде как плясали. Это было красиво. Я хотела понять, что это такое, и подошла поближе. — Рина закусила губу и опасливо поглядела на отца. — Я знаю, мне нельзя уходить без спроса.
— Мы об этом после поговорим.
— Мне хотелось посмотреть. Я слишком любопытна для моего собственного блага. Бабушка Хейл так говорит. Но мне просто хотелось посмотреть.
— До какого места ты дошла? Можешь показать?
— Да.
Мингер встал и прошел рядом с ней несколько шагов, стараясь представить себе, что должна ощущать маленькая девочка, идущая жаркой ночью по темной улице. Волнение? Запретное удовольствие?
— Я взяла свою шипучку и пила на ходу. — Рина нахмурилась, стараясь вспомнить каждый свой шаг. — По-моему, я остановилась здесь, вот прямо здесь, потому что я увидела, что дверь открыта.
— Какая дверь?
— Парадная дверь «Сирико». Она была открыта. Я видела, что она открыта, и я подумала: «Господи боже, Пит забыл запереть дверь, и теперь мама шкуру с него спустит». В нашем доме мама главная по спусканию шкур. Но потом я увидела огонь. И дым был. Я увидела, как он валит из дверей. Я испугалась. И я закричала что было сил и побежала обратно домой. Я взбежала прямо на второй этаж, и, мне кажется, я все это время кричала как полоумная, потому что папа уже успел вскочить и натягивал джинсы, а мама схватилась за халат. И все кричали. Фрэн повторяла: «Что, что это? Дом горит?» А я сказала: «Нет, нет, это лавочка». Так мы между собой называем «Сирико». Лавочка.
8 
