очень нудно 
182 
Сандер замолчал, и они оба оглянулись: Бо, расталкивая людей и раздвигая ограждения, прорвался сквозь оцепление. Он выкрикивал ее имя.
Рина вскочила на ноги и зашаталась. Сандер помог ей сохранить равновесие.
— Посиди здесь. Я его приведу.
— Нет. — Рина не сводила глаз с Бо. — Я просто больше не могу сидеть.
Она двинулась к нему со всей возможной скоростью, но это было все равно что плыть в сиропе. Бо между тем боролся с двумя полицейскими в форме, пытавшимися его скрутить.
— Он со мной. Все в порядке. Он со…
Бо вырвался и сгреб ее в охапку, не дав ей договорить.
— Они сказали, что ты вошла в горящий дом. — Он так крепко ее стиснул, что она задохнулась. — Они сказали, что ты вошла туда. Они сказали, что пострадал коп. Ты ранена? — Он отстранил ее от себя и принялся лихорадочно ощупывать. — Ты ранена?
— Нет. О’Доннелл. — Слезы затуманили ей глаза. — Он… он погиб. Он убит. Джоуи зарядил огнетушитель взрывчаткой, О’Доннелл взял его, и огнетушитель взорвался у него в руках. Он взорвался, и огонь… Я не смогла его спасти.
— О’Доннелл? — Рина увидела, как страх в глазах Бо сменяется болью. — О боже, боже, Рина! — Он привлек ее к себе и снова крепко обнял. — Мне так жаль… Мне очень, очень жаль. О господи, миссис Мэллори!
— Что?
— Его сестра. — Бо тихонько укачивал ее, пока они стояли на улице среди дыма и смерти. — Рина, мне очень жаль. Мне больно, и мне очень, очень жаль. — «Но я так рад, что это не ты», — чуть было не вырвалось у него. От облегчения, смешанного с горем, он еще крепче прижал ее к себе. — Что я могу сделать?
— Ничего. — Опустошенность возвращалась. Тупая, сосущая боль. — Его больше нет.
— А ты есть. — Бо отстранил ее и заглянул в лицо. — Ты жива. Ты здесь.
— Я не могу думать. Я даже не знаю, могу ли я что-то чувствовать. Я просто…
Опять он не дал ей договорить, на этот раз закрыв ей рот поцелуем.
— Все ты можешь. Ты будешь думать, и чувствовать, и делать то, что нужно делать. — Он прижался губами к ее лбу. — Ничего другого не остается.
«Мы спасаем, что можем», — вспомнила Рина. И это помогло ей обрести равновесие.
— Ты помог мне устоять, Гуднайт, — пробормотала она.
— Что?
Рина покачала головой:
— Что ты здесь делаешь? Бегаешь по улице как ненормальный. Ну почему никто меня не слушает?
Бо никак не мог оторваться от нее. Он поминутно дотрагивался до ее волос, рук, лица.
— Я моложе и проворнее твоего отца. Я прорвался через копов возле дома, а он не прорвался.
— Дьявол!
Рина повернулась к горящему дому. Огонь возьмет два верхних этажа. Он опалит соседние дома, изуродует чьи-то жизни. Но он больше не заберет ни одной жизни этой ночью. Во всяком случае, не здесь. Значит, здесь ей больше делать нечего.
«Это наша работа», — сказал О’Доннелл. Она должна заняться своей работой. Изучать, наблюдать, анализировать. Находить ответы на вопросы «кто?» и «почему?», а не рассиживаться на тротуаре, трясясь от шока и горя.
— Дай мне минуту. — Рина сжала руку Бо и, оставив его у края тротуара, подошла к Янгеру, прибывшему на место, как только до участка дошла весть о гибели О’Доннелла. — Я пойду успокою свою семью, проверю, как там обстоят дела. Если он опять позвонит, дам тебе знать.
Лицо Джона было непроницаемо.
— Теперь он взял одного из наших. Взял копа. Хорошего копа. — Янгер бросил взгляд на небо. — Теперь он покойник.
— Да. Но он будет предпринимать новые попытки. Слава богу, у нас все под наблюдением. Я хочу вымыться. — Рина расстегнула робу. — Вымыться, прочистить мозги. Если тебе нужно встать под душ, можешь воспользоваться удобствами у моих родителей.
— Ловлю тебя на слове. Капитан едет сюда. Я его проинформирую, выставлю караул.
— Спасибо.
Янгер положил руку ей на плечо, когда она уже повернулась, чтобы уйти.
— Он все время опережал нас на шаг, Хейл. Богом клянусь, больше этого не будет.
«Не будет? — с горечью подумала Рина. — Он, как кобра, такой же терпеливый, такой же смертоносный. Он может затаиться, не давать о себе знать годами и снова выползти из-под камня в любой момент».
Бросив последний взгляд на горящий дом, Рина ушла. Нет, нельзя так думать, сказала она себе. Эти мысли у нее от усталости, от подавленности. Он зашел слишком далеко, он больше не будет ждать. Он слишком близок к цели, он не объявит перерыв в игре, черт бы его побрал.
182 
