26

Рина решила, что все сделала правильно. Вечер в «Сирико» — это именно то, что ей было нужно. Ее душа успокоилась, желудок больше не сводили нервные спазмы.

Вечер, проведенный в компании ближайших друзей Бо, оказался интересным и познавательным. «Семья», — подумала она. Эти двое были его семьей. Братом и сестрой, такими же родными, какими были для нее самой ее собственные сестры и брат.

— Мне понравились твои друзья, — сказала она, отпирая свою входную дверь.

— Это очень хорошо. Если бы они тебе не понравились, нам с тобой пришлось бы распрощаться. — Бо шлепнул ее по попке, когда они вошли внутрь. — Нет, серьезно, я рад, что вы трое нашли общий язык. Они мне очень дороги.

— И друг другу тоже.

— Когда ты это поняла? До или после того, как они начали облизывать друг друга?

— До. — Рина потянулась. — Как только вошла. Флюиды похоти.

— Знаешь, я никак не могу к этому привыкнуть.

— Это потому, что ты видишь в них родственников. С тех самых пор, как вы с Мэнди перестали кувыркаться в постели. Но оттого, что они теперь кувыркаются в постели друг с другом, они не перестали быть твоей семьей.

— Пожалуй, мне лучше какое-то время не думать о постели. — Бо положил ладони ей на плечи, начал растирать ее руки сверху вниз. — Устала?

— Уже не так, как раньше. Я получила подзарядку. — Рина обхватила его за бедра. — Есть идеи насчет того, что мне делать с накопленной энергией?

— Возможно. Давай выйдем во двор. Хочу тебе кое-что показать.

— Ты хочешь показать мне это непременно во дворе? — засмеялась Рина, пока Бо тянул ее за собой. — Вот дитя природы!

— Секс, секс, секс — вот все, о чем способны думать женщины. И за это хвала тебе, господи!

Бо вытащил ее через заднюю дверь на двор.

Полумесяц заливал маленький дворик ярким белым светом. Наспех посаженные Риной цветы взошли и расцвели в горшках. Теплый, немного душноватый воздух был напоен зеленым запахом лета.

И тут она увидела. Под раскидистым кленом висели качели.

— Качели? Ты купил мне качели?

— Купил? Ты меня обижаешь. Надо было мне надеть пояс с инструментами, чтобы ты вспомнила, кто я.

— Ты их сделал?! — Глаза Рины увлажнились, теперь уже она тянула его вперед. — Ты сделал мне качели? Когда же ты успел? Какие красивые! Ой, какие гладкие! — Она провела пальцами по древесине. — Прямо как шелк.

— Сегодня закончил. Это помогло мне отвлечься. Хочешь попробовать?

— Спрашиваешь! — Рина села, раскинула руки на спинке и привела качели в движение. — Это замечательно, это потрясающе! Ты сразу снял еще десять фунтов стресса с моих плеч, Бо! — Она протянула руку. — Ты мой милый.

Он сел рядом с ней.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Супер! — Рина опустила голову ему на плечо. — Это сказка. Мой собственный дом, мой собственный двор, теплая июньская ночь. И жутко сексуальный парень сидит рядом со мной на качелях, сделанных его собственными руками. Все, что случилось вчера ночью, кажется каким-то нереальным.

— Наверно, нам обоим надо было от этого отвлечься на несколько часов.

— И ты провел эти часы, делая для меня качели.

— Когда тебе нравится то, что ты делаешь, это не работа.

— Знаю, — кивнула Рина. — Это удовольствие.

— Верно. И, черт побери, похоже, завтра у меня будет новый грузовик. — Его пальцы играли ее волосами. — Твоя мама поедет со мной. Ее брат — представитель фирмы «Додж».

— Хочешь совет? Предоставь действовать ей. — Какие-то из посаженных ею цветов сильно и сладко благоухали ванилью. — Она обгложет цену дяди Сэла до кости. Оттащи ее назад, когда увидишь слезы в его глазах, но не раньше.

— Есть!

— Ты принял потерю с удивительным самообладанием.

— А что же еще мне остается делать?

— Много чего. Ты мог бы закатить скандал, пробить кулаком стену…

— Так потом пришлось бы снова ее заделывать.

Рина весело рассмеялась.

— Ты умеешь владеть собой, Боуэн. Я знаю, что в душе ты огорчен, потрясен, взбешен, но виду не подаешь. Ты не спросил меня, есть ли что-то новое по делу.

— Я решил, что ты сама мне скажешь.

— Обязательно скажу. Сначала мне надо поговорить кое с кем еще, но потом я расскажу тебе все, что смогу. Ты облегчаешь мне жизнь.

  155