Последние отзывы

  38  

— А полицию они не вызвали? — нахмурившись, спросил Марк.

Тори покачала головой:

— Мой отец вернулся домой около полуночи и рассказал нам, что произошло. Он сказал, что мистер Хантингтон не хотел вызывать полицию, пока не поговорит со всеми. Он хотел убедиться, что никто не взял драгоценности, а если взял, то сам вернет их. Он не хотел скандала.

— Он кого-нибудь подозревал? — Марк пристально смотрел на Тори.

Она выдержала его взгляд и со вздохом ответила:

— Нет. На следующий день, когда все вернулись, позвали полицию. Полиция опросила всех. И кто-то обвинил моего отца.

— Только потому, что он находился в доме в то самое время.

Тори не сразу ответила. Факты иссякли. Остаются предположения.

— Я думаю, что этот кто-то сообщил полиции кое-что еще, выдумал небылицы о моем отце. У этого человека были причины — он нуждался в деньгах и, возможно, сам и украл драгоценности.

— Нуждался в деньгах, — повторил Марк. — Вот и мотив.

Они помолчали. Наконец Марк заговорил:

— Пятнадцать лет назад у моей семьи были большие денежные проблемы. Ты это знала?

— Я… нет. — Тори была поражена.

— Насколько я помню, в основном это было связано с налогами. Мне пришлось работать, чтобы оплатить учебу в колледже. Мардж отказалась от своих планов по ремонту дома, потому что у нас не было на это денег. У отца была какая-то собственность на Гавайях, и он ее продал. Так что мы соскребали остатки.

— Я этого не знала.

Марк повернулся к ней и просмотрел прямо в глаза:

— Ты же меня не подозреваешь.

— Конечно нет.

— Или моего отца.

— Нет.

— Или кухарку, или Гризуолда, или кого-то из слуг.

Тори пожала плечами:

— Нет оснований подозревать кого-либо из слуг.

Он поднял бровь:

— Рики?

— Рики? — поразилась Тори. — Нет, конечно нет.

Марк знал имя человека, которого она подозревала, но не назвал.

— А случайная кража? Вор-взломщик? Кто-то из деревни?

Она снова пожала плечами:

— Не исключаю такую возможность.

Он кивнул и сделал глубокий вдох, прежде чем сказать:

— Тогда есть очевидный подозреваемый. Как насчет твоего отца?

Тори передернуло.

— Именно так и решили. Спустя несколько дней его арестовали и отправили в окружной изолятор. — Голос у нее задрожал. — Это было ужасно.

— Представляю.

Тори было тяжело дышать. Если бы было можно стереть в памяти те события!

— Он настаивал на своей невиновности. Мама тяжело заболела. Мне пришлось бросить школу и остаться дома, чтобы ухаживать за ней. Не думаю, что она когда-нибудь поправится.

— Тори, я тебе очень сочувствую. — Марк с жалостью смотрел на нее, потом отвернулся, запустил руку в волосы, взъерошив свою густую шевелюру. — Я не вникал в это. Меня там не было тогда, я не знаю всех подробностей…

— Ты был далеко, учился. Что ты мог сделать?

— Потом я узнал, что сокровища нашлись в пещерах. В том месте, где изначально их спрятали испанцы. Странно, правда?

— Да. — Тори старалась говорить спокойно. — Не было неопровержимого доказательства того, что отец виновен. Полиция нашла драгоценности, и его сразу же после этого освободили. Но… все равно он был уволен. И так и остался с пятном подозрения.

Марк уставился на океан.

— Раз сокровища были найдены, его могли бы взять обратно, — пробормотала она.

— Тори, не строй иллюзий, — резко произнес Марк. Но тут же пожалел о своей резкости и повернулся к ней: — Мой отец считал твоего отца добрым другом и лучшим из всех работавших у него дворецких. Я уверен, что он пытался найти способ, чтобы оставить его, но были люди, которые отсоветовали ему это сделать.

— Ты говоришь о Мардж?

Марк кашлянул и снова отвернулся.

— Там, где дело касалось Мардж… Отец не умел ей противоречить.

— Выходит, из-за того, что он не мог возразить Мардж, нас выкинули, как беженцев, на улицу.

Марк нахмурился:

— Едва ли как беженцев. Уверен, что вы уехали на машине.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Понимаю, и знаю, как это было тяжело. И несправедливо. Но жизнь часто поворачивается несправедливой стороной. Большинство людей находят выход, как это преодолеть.

Тори бросила на него гневный взгляд. То, что он говорит, правда, и тон его не был холодным или равнодушным, но она-то хотела услышать не эту горькую правду.

  38