Последние отзывы

  49  

— Так вот как ты… узнал, кто я такая на самом деле…

— Да, любимая, вот так и узнал, но следуя твоему желанию, я предоставил тебе продолжать твой обман.

— Я не сказала… тебе о… картинах, — пробормотала она, — потому что думала, что это может… повредить мачехе, если станет известно, что я играю роль… камеристки.

— Это-то мне понятно, только ужасно, что из-за этого ты подверглась такой страшной опасности, о какой я даже подумать не могу без содрогания.

Она услышала, как голос его дрогнул, и это настолько ее тронуло, что, спрятав лицо у него на груди, она прошептала:

— Теперь я… в безопасности.

— Навсегда, — отвечал герцог. — Я с тебя глаз не спущу, а если кто-то попытается причинить тебе вред, я его убью.

Ярость, прозвучавшая в его тоне, напомнила ей о лорде Юстасе. Темпера бросила взгляд в сторону закрытой двери.

— Он никогда больше не тронет тебя, — сказал герцог.

— Если будет… следствие, все узнают… обо мне, и это может… повредить мачехе.

— Это так на тебя похоже, моя радость, думать обо всех, кроме себя. Я уверен, что граф найдет выход. А я сейчас могу думать только о твоих губах.

Он снова овладел ими, и она больше ни о чем не могла думать, только о нем.

Когда вошел граф, Темпера убедилась, что он намерен действовать весьма решительно.

Поцеловав ее в щеку, он сказал:

— Находя вас в его объятиях, я полагаю, мне следует поздравить его, как он совсем недавно поздравил меня.

— Я так счастлива за матушку.

— А я счастлив за вас, — отвечал граф. — Это то, чего желал бы для вас ваш отец.

Он говорил так искренне, что у Темперы на глазах выступили слезы.

— Я очень, очень… счастлива!

— Ты говоришь моими словами, — сказал герцог. — Кто поистине счастлив, так это я.

— Я думаю, мы все очень счастливые люди, — сказал граф, — но мы должны быть благоразумны: скандала не должно быть ни под каким видом.

— Что ты сделал с Юстасом? — спросил герцог.

— Я приказал ему покинуть твой дом в течение часа и предупредил, что, если он не уедет в Южную Африку к отцу, ты начнешь преследовать его судебным порядком, и не только за кражу, но и за покушение на убийство! — Темпера протестующе вскрикнула, но граф продолжал: — Не беспокойтесь. Я хотел его напугать, и мне это удалось. Он сделает то, что я велел, потому что у него нет выбора.

— А ты уверен, что он послушается? — спросил герцог.

— Вполне. Я сказал ему, чтобы в течение пяти лет он не смел показываться в Европе. Уверен, он не в первый раз подменяет оригиналы подделками. Я немедленно займусь расследованием этого дела.

— Видишь, любимая, — обратился герцог к Темпере, — я же говорил, что мы можем спокойно передать это дело в умелые руки Винченцо.

Граф и в самом деле все ловко распланировал.

Леди Ротли и ее камеристка покинули замок на день раньше намеченного срока и в середине дня были уже в поезде, увозившем их в Италию.

Граф их сопровождал. Только когда поезд отошел, Темпера переместилась из купе второго класса, куда ее посадили слуги герцога вместе с багажом, в вагон, специально заказанный графом для них с мачехой.

Путешествие было замечательным Граф и леди Ротли светились счастьем, а Темпера вновь и вновь перечитывала записку, переданную ей герцогом перед отъездом.

В ней он выражал ей свою любовь так горячо, что она чувствовала, будто он рядом с ней.

— Вельде приедет в Италию, как только сможет оставить гостей без неприличной поспешности, — объяснил граф. — Он покинет их под предлогом присутствия на нашей свадьбе, чего и мы сами очень хотим. А вы, моя дорогая Темпера, будете ожидать его.

Радость, блеснувшая в глазах Темперы, ясно дала понять, что она думает про такой план.

Темпера прибыла в Рим в довольно невзрачном виде, поскольку у нее были лишь те вещи, которые она взяла с собой из Лондона.

Но за сутки, по ее собственным словам, куколка превратилась в бабочку.

Граф пригласил к себе лучших римских портних и снабдил ее таким великолепным приданым, что она испугалась, что герцог ее не узнает.

Когда она попыталась воспротивиться его потрясающей щедрости, граф только рассмеялся и сказал:

— Это лишь часть моего свадебного подарка вам. И могу только добавить, что я бесконечно благодарен и вашему отцу за его дружбу, и вам за вашу любовь и доброту к моей будущей жене.

Темпера была вне себя от счастья при мысли о собственном будущем, но она была уверена, что и мачеха нашла единственного человека, который мог дать ей счастье.

  49