Последние отзывы

  34  

– Мне заплатить за кольцо? – осведомился он.

– Внеси аванс, – пошутила она в ответ.

Прошло уже две недели, и ни слова от нее. Джино старался сделать вид, что его это не трогает, но у него плохо получалось. С возрастом его способность принимать многое близко к сердцу не уменьшалась. Пусть ему семьдесят с чем-то; но он еще жив, хотя уже иногда то там, то здесь побаливает. Ему не свойственно жаловаться.

Джино прожил интересную жизнь. Еще какую! Полную приключений. И, черт бы все побрал, он ни о чем не жалеет. Он взял все, что можно, от каждой минуты, по максимуму. Теперь ему всего-то и хотелось жениться на Пейж и жить тихо и спокойно.

Накануне звонила Лаки. Вот уж точно его дочь. На любую авантюру готова. Как же много она взяла от него.

– Во что это я ввязалась? – пожаловалась она по телефону. – Я ничего не могу узнать. Мне надо действовать!

Они говорили довольно долго. Лаки рассказала ему об Олив, английской секретарше Микки Столли, Гарри-киномеханике и Амебе-Стоуне, как она прозвала Германа.

– Подружись с киномехаником, – посоветовал Джино. – Он знает куда больше, чем ты думаешь.

– А почему?

– Да потому что он всегда там, поняла? Сидит в своей темной каморке, где его никто не видит. А вот уж он видит всех, поверь мне.

– Может, ты и прав, – задумчиво ответила Лаки.

– Точно прав, малышка. Когда я встречался с этой кинозвездой, Марабеллой Блю, так она считала необходимым дружить с теми, кто внизу, и всегда была в курсе делтех, кто наверху. Capisce?

– Capisce.

Интересно, как там дела у Лаки во второй рабочий день? Может, слетать в Калифорнию и посмотреть самому? А не потому ли он рвется в Лос-Анджелес, что хочет добиться ответа от Пейж?

Как бы там ни было… не такая уж плохая мысль слетать на побережье. У него свой распорядок, но что-то он ему поднадоел. Иногда не мешает поставить все с ног на голову. Да и неплохо устроить Пейж сюрприз на ее собственной территории.

Потянувшись к телефону, Джино позвонил своему агенту и велел заказать билет. Он никогда не умел сидеть и ждать.

– Ну как, получилось?

– Что получилось?

Джой наклонился поближе.

– С Кристи получилось? Мисс Ноги-От-Плеч.

– Брось, Джой.

– Я серьезно, парень.

– Спустись на землю. Я поехал домой к жене.

– Лаки тут нет.

– Она прилетала на выходные.

– Да?

– Да.

– Много потерял.

– Чего это?

– Кристи – девка что надо.

Ленни обреченно вздохнул.

– Давай расставим все по местам. Мне не нужны никакие девки. Я женат, и меня это устраивает. Можешь ты это понять своими куриными мозгами?

Джой пожал плечами.

– Век живи, век учись, дураком помрешь.

Ленни удивленно покачал головой.

– Ты ведь и не представляешь себе, что значит быть с одной женщиной, так?

Джой нарочито содрогнулся.

– И не рассказывай, подумать страшно.

Они летели в самолете, принадлежавшем студии «Пантер», в Акапулько. Симпатичные стюардессы приносили выпивку, а Мариса Берч обслуживала своего дружка-режиссера Неда Магнуса. Злючка Фрипорт и Коротышка Роулингс с одобрением наблюдали. Вся троица пользовалась ее благорасположением.

– Кстати, о страшном – хочешь поиметь вон ту? – Пенни кивнул в сторону огромной Марисы. – Она своими cиськами и Шварценеггера раздавит.

– А что, это мысль, – заинтересовался Джой.

– Да вряд ли у тебя что получится. Она трахается за роль, а та роль, за которую она трахается, определенно не твоя, Ромео.

– Стоит ей увидеть, она захочет, – похвастался Джой. – Они все так. Джой-старший бьет без промаха.

Ленни вздохнул.

– Ты еще о чем-нибудь можешь разговаривать?

– Похоже, нет, – ответил Джой, беспечно пожав плечами.

В Акапулько журналисты ждали их не только в аэропорту, но и в гостинице. Ленни ненавидел прессу Он больше не получал удовольствия от своей известности, хотя когда-то ему это нравилось. Ему было противно улыбаться фотографам и рассыпаться в любезностях перед журналистами всякого сорта. В своем следующем контракте он позаботится, чтобы пункта о паблисити вообще не существовало.

Кому она нужна, вся эта слава? Иногда ему хотелось собрать все это дерьмо насчет звезды и засунуть куда положено. Ну, мерзко ему на съемках «Настоящего мужчины» – кому какое дело, черт побери. Это же всего-навсего кино.

Мариса Берч просто таяла от внимания. Она всю себя предоставила фотографам – глаза, зубы, волосы, сорокадюймовые силиконовые груди, слегка прикрытые тонким шелком, через который выпирали соски. Это был ее способ запомниться публике.

  34