Последние отзывы

  29  

— Тебе очень идет этот цвет.

— Я люблю танцевать, — сказала она. Потом закружилась в вальсе — и я представила, будто мы вернулись в классную комнату. Я подошла к ней и поклонилась.

— Мисс Бодриан, могу ли я иметь удовольствие пригласить вас на танец?

Она сделала низкий реверанс. Я обняла ее, и мы стали танцевать по комнате. Сара Слопер с улыбкой смотрела на нас.

— Вы сегодня выглядите обворожительно, мисс Бодриан.

— Благодарю вас, сэр.

— Как любезно с вашей стороны благодарить меня за щедрый дар, которым наградила вас природа.

— О Джудит, ты нисколько не изменилась! Хотела бы я…

Сара Слопер вдруг вскочила и склонилась в поклоне, потому что в дверях стоял сэр Ральф. Он смотрел, как мы танцуем.

Мы сразу же остановились. Мне стало интересно, что он скажет, увидев, как компаньонка так фамильярно танцует с его дочерью. Но он не был раздражен.

— Весьма грациозно, не так ли, Сара? — проговорил он.

— Да, сэр, конечно, сэр, — запинаясь, ответила та.

— Значит, это твое бальное платье, да?

— Да, отец.

— А как насчет мисс Осмонд, а? У нее есть бальное платье?

— Нет, нет, — ответила я.

— Почему? — спросил он.

— Потому что человек в моем положении едва ли найдет возможность носить такой наряд.

Я заметила знакомое движение челюсти.

— Ах, да, — сказал он, — вы же теперь компаньонка. Леди Бодриан говорила о вас.

— Сомневаюсь, что вы слышали обо мне что-нибудь лестное.

Не знаю, почему я говорила с ним в таком тоне. Это было каким-то непреодолимым порывом, хотя я и знала, что веду себя, что называется, дерзко для человека в моем положении и рискую потерять работу.

— Хм… мало лестного, — заверил он меня, скорбно покачав головой, — практически ничего.

— Вот этого я и боялась.

— Правда? Странно. Я всегда полагал, что вы довольно бесстрашная юная леди, — он сдвинул свои щетинистые брови. — Что-то я вас в последнее время не вижу. Где вы бываете?

— Я, увы, не вращаюсь в ваших кругах, сэр, — ответила я, понимая, что он не злится на меня, а его скорее забавляют мои ответы.

— Похоже на то, что мне очень жаль.

— Отец, вам нравится мое платье? — спросила Теодосия.

— Очень красивое. Голубое, да?

— Да, отец.

Он повернулся ко мне.

— А вот ваше бальное платье, какого оно было бы цвета?

— Оно было бы зеленым, отец, — ответила Теодосия. — Этот цвет всегда был любимым цветом Джудит.

— Говорят, он несчастливый, — заметил сэр Ральф. — Или это было только в мои времена? У нас говорили: «Зеленый — по понедельникам, черный — по пятницам». Но могу биться об заклад, что мисс Осмонд не суеверна.

— Не в отношении цветов, — сказала я. — Но я могу быть суеверна в чем-то другом.

— Не нужно думать, что вам не везет, — сказал он, — иначе, и правда, не повезет.

Потом он вышел, и подбородок его все еще двигался, словно от сдерживаемого смеха.

Теодосия смотрела на меня, удивленно подняв брови.

— А зачем отец приходил сюда?

— Тебе лучше знать его привычки.

— Думаю, он тоже взволнован предстоящим балом. Джудит, мисс Грэй говорила, что ты читаешь книги — и некоторые из них написаны сэром Эдвардом Трэверсом. Ты, должно быть, много чего знаешь по археологии.

— Достаточно, чтобы понимать, что я ничего не знаю. У нас обеих были довольно отрывочные сведения об этом предмете. Кое-что нам рассказывал Эван Коллум…

— Да, — согласилась она. — Но хотелось бы узнать больше, — она оживилась. — Я собираюсь приступить к чтению. Ты должна сказать мне, что именно ты читала.

Конечно, я поняла. Ей хочется общаться с Тибальтом на его уровне.

* * *

Приглашения были разосланы. Я составила список гостей и отмечала, когда приходили сообщения о том, что приглашение принято. Я помогала с выбором цветов, которые нужно доставить из теплиц, чтобы украсить бальный зал, потому что стоял октябрь, и в садах едва ли нашлось бы достаточно цветов. Я составила программу танцев и выбрала розово-голубые карандаши и шелковые ленточки, к которым они будут прикреплены. Впервые леди Бодриан казалась довольной, и я знала, что причина в том, что она хотела, чтобы я знала, сколько треволнений связано с выводом в высший свет юной леди из хорошей семьи. Она, вероятно, заметила, что временами я бывала грустной, и это приводило ее в отличное расположение духа. Иногда мне хотелось крикнуть ей: «Мне нет дела до ваших увеселений! Моя грусть не имеет с этим ничего общего!»

  29