Последние отзывы

  33  

– Но я подумал, что тебе захочется видеть рядом знакомые вещи.

– Да, конечно. – Аллегра кивнула, улыбаясь так солнечно, что Рафаэль почувствовал, что душа его словно согревается под ее взглядом. – Ты иногда очень внимателен, Рафаэль, спасибо тебе.

– Иногда? – поддразнил он.

Аллегра широко улыбнулась.

– Конечно, иногда, – в тон ему ответила она. – Но ты определенно делаешь успехи.

Рафаэль рассмеялся. Когда внесли все коробки, Аллегра принялась их раскрывать, восклицая над каждой, точно ребенок, разворачивая подарки в Рождество:

– Мои книги!! Мой цветок! – Смеющимися глазами она посмотрела на него. – Ведь это для меня – вся моя жизнь.

– Похоже, цветок нужно полить, – заметил Рафаэль, забирая цветочный горшок. – Он много времени провел в коробке.

– Все так быстро привезли.

– Ускоренная пересылка.

– Это, должно быть, стоило целое состояние! – воскликнула Аллегра.

Рафаэль лишь пожал плечами:

– Я могу себе это позволить.

Он прошел на кухню с цветком, потом вернулся в гостиную. Аллегра сидела на диване, держа виолончель, и лицо ее было задумчивым, даже печальным. Прислонившись к дверному проему, Рафаэль наблюдал, как она открыла футляр, вытащила инструмент и погладила его светло-желтую раму.

– Давно она у тебя? – спросил Рафаэль, и Аллегра, застигнутая врасплох, подняла глаза и зарделась.

– С девяти лет. Мне ее купил отец.

– Правда? – тихо переспросил он.

– Да… он любил слушать, как я играю. – Аллегра тихо вздохнула. – Даже когда мне не очень-то удавалось, я скорее «пилила», чем играла. Он всегда хлопал и кричал «Браво!».

– Может, ты сыграешь когда-нибудь и мне? – предложил Рафаэль и увидел, как глаза Аллегры расширились от удивления. Затем она с сожалением покачала головой:

– Не могу.

Рафаэль постарался не показывать разочарования и даже – не показалось ли ему? – боли.

– Ну что ж, ладно, – произнес он.

– Я не играла почти десять лет, – объяснила она, кладя руку на виолончель. – С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Заинтригованный, Рафаэль спросил:

– Почему?

Аллегра, опустив глаза, покачала головой:

– Потому что в восемнадцать я ходила на прослушивание в Школу Джуллиард. Но я провалилась. Отправила им запись, и меня пригласили на интервью-прослушивание. Это всегда было моей мечтой. Я хотела стать музыкантом, брала уроки с самого раннего возраста. – Она закусила губу, и Рафаэль затаил дыхание. – Для меня это был огромный шаг – прислать им пленку. Возможно, тебе покажется странным… я была очень застенчивой, особенно после развода родителей. Музыка была для меня чем-то священным, очень личным, это до сих пор так.

– Ну и что же произошло? – спросил Рафаэль, чувствуя искреннюю заинтересованность. Ему хотелось услышать счастливое окончание истории, хотя он и знал, что, скорее всего, все будет совсем иначе.

– Я не смогла. – Аллегра усмехнулась. – Пришла и не смогла сыграть ни ноты. Меня точно парализовало. Просто в прямом смысле не смогла. Сначала экзаменаторы меня подбадривали, потом потеряли терпение и сказали мне уходить. Вот и все.

– И ты с тех пор не играла?

– Не могла. Точно… не знаю, как и сказать, – точно я утратила одновременно и желание, и способность играть. Так что, если я сейчас заиграю, ты, наверное, закроешь уши руками.

– Ни за что! – горячо отозвался Рафаэль.

Аллегра вновь погладила виолончель и закрыла футляр.

– Ладно, как бы глупо это ни звучало, мне просто нравится моя виолончель. Спасибо тебе.

– Рад помочь.

Следующие две недели пролетели в блаженном безделье. Рафаэль, хоть и по-прежнему много работал – либо сидел в своем кабинете, либо уезжал по делам в Палермо, – старался больше времени проводить с Аллегрой. Однажды они отправились в ближайший городок за покупками. Гуляя по рынку, Аллегра с удовольствием разглядывала большие красные помидоры и сочные дыни, а Рафаэль с плетеной корзинкой следовал за ней.

Они шли по старым улочкам, вымощенным брусчаткой, а под ними – городок стоял на холме – раскинулись долины с причудливо изогнутыми оливковыми деревьями. Рафаэль предложил устроить пикник, и они, купив колбасу, хлеб, сыр, оливки, виноград, устроились на клочке травы, откуда открывался вид на долину.

– Как чудесно, – произнесла Аллегра, беря из рук Рафаэля бутерброд с сыром.

– Чудесно, но постарайся не обгореть на солнце.

– Перестань, ты преувеличиваешь, – возразила она, но голос ее смягчился, потому что она знала, что Рафаэль по-настоящему беспокоится о ней. В такие моменты, когда между ними воцарялись покой и умиротворение, Аллегра начинала думать, что, может быть, их брак будет счастливым.

  33