Последние отзывы

  13  

Вся эта история сплошная ложь! Правда лишь то, что, как сказала миссис Девилин, маркиз просил ее перед поездкой в Англию подыскать там для него невесту.

Но если племянницы в доме нет, то для кого же приготовлена постель и зажжены в соседней комнате канделябры?

Эти вопросы обрушились на Селину, и она, занятая своими мыслями, почти не слышала, что говорит ей маркиз.

— Я многое желал бы показать вам в Париже. Я ведь знаю, что вы не бывали здесь прежде.

— Н-нет, — едва выдавила из себя Селина.

Даже в глазах отвратительного маркиза ей не хотелось выглядеть чуть ли не глухонемой и оторопевшей от страха дурочкой, но она ничего не могла с собой поделать.

Во взгляде маркиза читалось не только восхищение ее внешностью, но и нечто иное, таинственное и гадкое, то, чему она даже мысленно не осмеливалась подобрать название.

— Париж — город красивых женщин, — продолжал плести словесные кружева маркиз, — но вы, Селина, без сомнения, — а я имею некоторый опыт в этом, имею право судить, — вы затмите всех!

— Боюсь… что вы преувеличиваете, монсеньор, — возразила Селина.

Она убеждала себя, что лучше сейчас, не теряя времени, дать понять маркизу, что у него нет никаких шансов, что, как бы он ни был обходителен с нею, какие бы блага ни предлагал ей, она все равно не согласится стать его женой.

«Что-то ужасное, что-то мерзкое и чудовищное витает над ним, словно вторая его, потаенная, сущность, невидимая глазу!» — подумала Селина, но затем попыталась одернуть себя, задаваясь вопросом — откуда в ней такая уверенность, что он злодей?

Маркиз словно бы не догадывался о ее душевных терзаниях или притворялся, что ничего не замечает.

— Завтра я повезу вас на прогулку в Блуа, и вы увидите всех знаменитых красавиц, выступающих, как на параде, в своих открытых фаэтонах.

— Благодарю вас, — промолвила Селина, — но… у меня… могут быть другие дела…

Маркиз бросил на нее проницательный взгляд и сказал:

— Если вы подразумеваете, что нам следует сначала нанести визит ювелиру, то я вас не разочарую. Мне самому любопытно, какие камни вам больше подойдут. Все женщины любят бриллианты, но они слишком холодны и покажутся тяжеловесными на вашей нежной юной коже.

— Я не это… имела в виду, монсеньор, — поспешно возразила Селина.

— А что же тогда? — поинтересовался маркиз.

Селина смущенно оглянулась через плечо на лакеев, стоящих у нее за спиной, и маркиз улыбнулся.

— Мы поговорим об этих материях позже, — произнес он, как бы выражая полное понимание обеспокоенному поведению девушки. — Позвольте мне развить мою мысль о том, где нам еще следует побывать. Несомненно, я должен буду представить вас моим друзьям. Это, пожалуй, лучше всего сделать вечером в Опере, так принято. Публика там смотрит больше на тех, кто появляется в ложах, а не певцов и танцоров. И, конечно, мы завершим день, отужинав в кафе «Англэ».

— Где это?

— Там, где… — он сделал паузу и изобразил усмешку, — где вы увидите всех богачей и их прекрасных дам. Не боюсь повториться и поэтому вновь скажу, что мне будет лестно сопровождать повсюду столь удивительное создание, как вы, мадемуазель.

«Да, вне всякого сомнения, — подумала Селина, — что он из кожи вон лезет, чтобы понравиться мне и готов развлекать и ублажать меня хотя бы из тщеславия».

Конечно, нехорошо было обвинять его в этом, но слушать его и особенно ощущать на себе его взгляд было невыносимо.

Ее начал смущать и слишком глубокий вырез на платье.

Воспользовавшись моментом, когда маркиз отвлекся, склонившись над блюдом с очередным деликатесом, Селина быстрым движением подтянула кромку выреза вверх, чтобы глаза сластолюбивого кавалера не так откровенно блуждали по ложбинке меж ее грудей.

Блюдам, подаваемым на стол, казалось, не было конца, и это приводило ее в уныние.

«После ужина я должна сказать ему, что не смогу выйти за него замуж, и причем, если удастся, сообщить это до того, как он сделает мне предложение. Он, конечно, воспримет как унижение отказ какой-то ничтожной английской девчонки, и поэтому мне следует опередить его, чтобы смягчить удар. Как угодно, но я должна умолить его понять меня и еще просить, чтобы маркиз как-то повлиял на миссис Девилин. Ведь только он может спасти меня от ее гнева».

Вот такие планы роились в голове у Селины, по одно только воспоминание о миссис Девилин мгновенно привело ее в оцепенение. Она напрочь забыла обо всем, кроме ее угроз, кроме собственного животного страха, который девушка испытывала перед ней, — как мышь перед котом, как кролик перед удавом.

  13