Глава 8

Синтия одевалась к балу. Она чувствовала возбуждение при мысли о предстоящем вечере. Но оно было связано с опасением, как бы все не пошло наперекосяк. Еще больше ее волновала встреча со старыми друзьями, которые знали ее с детства, знали о ней все, помнили ее мать, отца и… Питера.

Легко забыть о людях, когда ты находишься на другой стороне земного шара, забыть об их болтливых языках и сочувствующих взглядах. Синтия ненавидела сочувствие.

Она хотела скрыть от любопытствующих свое измученное сердце, но Роберт Шелфорд не позволил ей это сделать. Синтия все еще не переставала удивляться, как ему удалось заставить ее играть роль, которую он ей предназначил.

Она довольно часто обвиняла себя в слабости, бесхарактерности, неспособности постоять за себя, но прекрасно понимала, что объяснение этому лежит не столько в ее собственных слабостях, сколько в жизненной энергии Роберта, которая захлестывала ее.

Для нее было некоторым утешением видеть, что и другие люди не могли ни в чем отказать ему. Поначалу, приехав в графство, он часто сталкивался с противодействием, но всегда одерживал победу. Однако подобные аргументы не вполне успокаивали ее совесть, и где-то глубоко внутри тихий голос продолжал упрекать: «У тебя совсем нет гордости? Сможешь ли ты выдержать сегодняшний вечер? Что ты им собираешься сказать? Как ты посмотришь им в лицо после стольких лет?»

Синтия взглянула на свое отражение в зеркале.

— Что я скажу? — прошептала она.

В этот момент дверь открылась и вошла Грейс:

— Вам посылка, мисс, от мистера Шелфорда. Ее привез шофер. Он сказал, что это срочно и что вы сразу же должны открыть ее.

К посылке прилагалась записка. Девушка открыла конверт.

«Пожалуйста, наденьте это вечером» — это все, что было написано на листке бумаги.

— Думаю, это цветы, Грейс, — с улыбкой предположила Синтия. — Откройте коробку.

— По-моему, она слишком большая для цветов, — с сомнением заметила Грейс.

Синтия повернулась, чтобы посмотреть. Коробка действительно выглядела довольно внушительно и больше походила на те, в которые упаковывают платья.

— Ладно, посмотрим! — предложила Синтия.

Грейс положила коробку на стул и развязала ленту. Она сняла крышку и несколько листов мягкой папиросной бумаги, за которыми последовало тюлевое облако цвета полночной синевы, украшенное крошечными стразовыми звездами.

— Это платье, мисс! Что за прелесть!

— Платье? — воскликнула Синтия, ее глаза расширились от удивления.

Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату впорхнула Сара.

— О, уже привезли! — обрадовалась она. — Мне показалось, что подъехала машина.

— Ты знала? — спросила Синтия.

— Ну конечно! Скажем так, я была в это посвящена. Если честно, именно я дала Роберту твои размеры. Надеюсь, оно подойдет, или я буду опозорена!

Грейс все еще держала платье на вытянутых руках, длинная юбка почти касалась пола. Сара подошла ближе, коснулась рукой глубокого выреза и расправила рюши на плечах.

— Оно восхитительно! — воскликнула она.

— По-моему, вы все сумасшедшие! — сказала Синтия.

— Сумасшедшие? — повторила за ней Сара. — О чем ты?

— О том, — медленно произнесла Синтия, осторожно выбирая слова, — что я не имею привычки позволять незнакомому мужчине дарить мне одежду.

— Но, Синтия! — запротестовала Сара. — Это просто смешно! Право же, смешно! Роберт, узнав, что ты не во всеоружии, решил подарить тебе наряд к сегодняшнему балу.

— Мое платье прекрасно подойдет, спасибо!

— Что? Эта старая тряпка? — Сара указала на черное атласное платье, висевшее на стуле. В ее голосе слышалось презрение.

Синтия, проигнорировав слова подруги, повернулась к Грейс:

  30