Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
71 
— Жалко, что мы не успели толком познакомиться. Виделись всего один раз. Как, на твой взгляд, Тереза? Я говорил с ней на прошлой неделе, и мне показалось… показалось, что у нее очень спокойный голос. Как ты думаешь, она выкарабкивается?
— Не знаю, — отвечает Полина. — Надеюсь.
Джеймс Солташ говорит мало. Он приехал в «Дали» забрать рукопись и заметки и теперь стоит с Полиной в кабинете Мориса.
— Мы сможем это напечатать. Он далеко продвинулся с окончательным вариантом, остальное я сумею закончить. Будут для Терезы хоть какие-то деньги.
Он берет бумаги, потом снова кладет их на стол. Темная челка падает на лоб. Джеймс по-прежнему похож на щенка, но теперь это другой щенок — напуганный, осторожный. На Полину он почти не смотрит.
— Передадите от меня привет Терезе?
— Да, конечно.
— Кстати, наверное, надо сказать… Мы с Кэрол расстались.
— А… — говорит Полина. — Ясно.
Джеймс Солташ настолько погружен в собственные страдания, что не замечает некоторой сухости, которую при желании можно воспринять как недостаток сочувствия. Он по-прежнему то берет бумаги, то кладет их обратно.
— И вообще, — говорит он, — я справлюсь. Можете не тратить на меня время. У вас наверняка есть другие дела.
Мориса Джеймс не упоминает. Морис остался в книге, теперь он — просто работа.
Тереза говорит меньше всех. Первое время она вообще молчит, а выйдя из шока, начинает болтать о чем угодно, только не о Морисе. Ее подруги обеспокоены.
— Как вы думаете, — спрашивают они Полину, — не подавляет ли она свое горе? Может быть, ей лучше выговориться?
Полине Тереза говорит:
— Я не знаю, что произошло, и не хочу знать.
Они смотрят друг на друга. Какое-то мгновение слова висят между ними. Назавтра, да и во все последующие дни жизнь идет так, будто ничего сказано не было.
71 
