Последние отзывы

  2  

— Мне не хочется. Съешь сама.

— Я не голодна, — солгала она и развернула помятый клочок бумаги, который неизвестно какими путями пересек океан. — Отец Бакли сказал, чтобы я прочитала тебе заметку, напечатанную в газете.

Брайан закрыл глаза. Айрин не знала, можно ли истолковать это как согласие, и все же начала читать. Когда она умолкла, отец не проронил ни слова.

— Священник спрашивал, не родственник ли нам этот Уильям О’Келли?

Брайан долго молчал. Он не шевелился, и Айрин подумала, что отец спит. Когда она тихонько поднялась с места, он вдруг открыл глаза и промолвил:

— Возможно, это мой брат.

— Брат? — Айрин опустилась обратно на скамью. — Ты никогда не говорил о брате!

— Это давняя история, — тихий голос Брайана был похож на шуршание ветра в зарослях вереска. — Когда мне было пять лет, моя мать ушла из дому с чужим мужчиной. Она взяла с собой моего младшего брата, который был еще грудным. Меня отец ей не отдал; позже он снова женился, и у меня появилась мачеха.

— Она дурно обращалась с тобой?

— Вовсе нет. Она была хорошей женщиной, и я называл ее матерью. Бриджит, моя настоящая мать, так и не вернулась, а с ней исчез и Уильям. Отец считал, что они давно погибли, но возможно, их ждала иная судьба. Тогда, как и в нынешние времена, многие ирландцы уезжали за океан. Хотя, вполне вероятно, это просто совпадение.

— Думаю, да, потому что здесь написано, что этот Уильям О’Келли — богатый плантатор.

— Прошло больше сорока лет — за такой срок могло случиться все что угодно, — заметил Брайан и с неожиданной твердостью добавил: — Надо бежать отсюда. Здесь поселилась безнадежность. Надолго, если не навсегда.

— Ты хочешь сказать, мы с тобой должны отправиться в Америку?

— Только ты. Если этот О’Келли — в самом деле мой брат и твой дядя, надеюсь, он не откажет тебе в помощи.

— Я тебя не покину, — уверенно произнесла Айрин.

— Боюсь, случится так, что я сделаю это первым, — грустно промолвил Брайан.

Остаток дня он спал, а она сидела на скамье, бессмысленно глядя в пустоту. Айрин не могла заставить себя заняться какой-либо работой: все валилось у нее из рук.

Уильям О’Келли мог не знать о том, что у него есть брат, и, вопреки словам отца Бакли, давным-давно позабыть о своем происхождении. Зачем богатому плантатору нищая родственница-ирландка?

Брайан О’Келли умер перед рассветом, в тот час, покой которого не нарушает даже ветер, когда действительность напоминает сон. В тот миг, когда отец отошел в иной мир, Айрин пробудилась, будто от толчка, и сразу поняла, что случилось.

После похорон она три дня просидела в пустом доме, слушая, как дождь глухо барабанит по крыше. Айрин не хотелось ни думать, ни говорить, ни что-либо делать, ей казалось, что от нее осталась лишь пустая оболочка. Последние силы ушли из нее, как вода утекает в песок.

На четвертый день к ней пришел отец Бакли. Айрин нехотя пересказала ему разговор с отцом, и священник принялся убеждать ее в том, что желание отправить дочь за океан было последней волей Брайана.

— Я не могу поехать, — сказала Айрин.

Она представила, как через несколько недель дом зарастет травой и мхом, дверные петли проржавеют, а заколоченные окна будут напоминать слепые глаза. Могилы матери, отца и братьев со временем исчезнут с лица земли.

— Случается, наступает момент, когда приходится подводить черту под прежней жизнью, — сказал священник.

— Жизнь бывает только одна.

— Иногда есть возможность начать новую, — заметил отец Бакли. — Не думаю, что эта газета попала в мои руки случайно. В такие вещи надо верить, как верят в деяния Господа.

— У меня нет денег, и я не знаю, куда ехать.

— Деньгами я тебе помогу, а дорогу знает семья Джона О’Лири. Я договорился — ты поедешь с ними.

— Они тоже уезжают?

— Да.

О’Лири жили через два дома, но Айрин редко разговаривала с ними. С некоторых пор окружающие говорили мало, почти не проявляли эмоций, а двигались неторопливо, стараясь сберечь силы. У О’Лири имелась повозка-двуколка с цельными деревянными колесами: Айрин видела ее, когда проходила мимо их двора. Она подумала было, что это облегчит путь, и только потом вспомнила, что лошадь-то они давно съели. Когда-то у Джона и его жены Салли было трое детей, а теперь остался только один.

— У них есть родственники в Америке?

  2