Последние отзывы

  29  

В ее голосе Гранту послышалась нежность.

— Похоже, он был парнем что надо.

Она припомнила то время, когда Мигель убеждал ее не убегать из дому. Осыпал ее всяческими мудрыми изречениями, а она сидела в углу кухни и делала домашнее задание. Временами ей казалось, будто он ее единственный друг. Когда она как-то раз сказала ему об этом, он лишь фыркнул.

Обняв колени и прижав их к груди, Шайен всматривалась в огонь. Порядочно отхлебнув вина, она ощутила, что согревается. Вино принес О’Хара.

— Да, был, — помолчав, сказала она.

Грант, отставив тарелку, придвинулся к ней чуть ближе:

— А где он сейчас?

— Не знаю… — ею овладела тихая грусть, — я потеряла его след, когда он оставил закусочную. Из-за спора с хозяином.

«Пожалуйста, не уходи, Мигель. Как я буду без тебя?

— Я тебе не нужен, репей. С тобой все будет хорошо. Ты сильная девочка. Полагайся только на себя».

Она вздохнула и прогнала воспоминание прочь.

— Хотелось бы надеяться, что он обрел где-то свое счастье.

Грант поиграл с ее прядью и убрал ее за ухо. И с трудом поборол искушение провести кончиком языка по хрупкой шейке.

— А что ваша матушка? Она по-прежнему трудится в закусочной?

Подавив дрожь, вызванную его прикосновением, Шайен все так же смотрела на языки пламени.

— Нет. Я купила ей небольшую кооперативную квартиру в Сан-Франциско. Полагаю, она там довольно счастлива. — Она коротко, с грустью в голосе рассмеялась. — Вероятно, все еще ищет своего мужчину.

Будто зачарованный, Грант наблюдал, как напряглись ее скулы.

— Вероятно? Вы не знаете?

Она едва заметно пожала плечами:

— Дело в том, что мы не переписываемся, не созваниваемся, не навещаем друг друга.

«Материнское упущение», — подумал он.

— Ну а вы?

При этом вопросе она, обернувшись, поглядела на него. На ее лице явственно читалось, что, отдавшись собственным думам, она была застигнута врасплох и не понимает, о чем же ее спрашивают.

— А что я? О чем вы?

Ему ли не знать, какое раздражение испытываешь, когда тебя пытают насчет личной жизни, однако удержаться он не смог. Он хотел знать. Сегодня вечером, когда за окном ярилась буря, а на ее коже вспыхивали отблески каминного пламени, он жаждал знать о ней всю подноготную.

— Вы не ищете мужчину?

Шайен подумала, прежде чем ответить.

— Н-да, ищу, — созналась она. — Спустя рукава. Однако я не тороплюсь. Если он явится — великолепно, если же нет — прекрасно. Я и без мужчины не ущербна.

Да, он видел, что она не ущербна.

— Фотограф, повар, сыщик-любитель — я бы сказал: вы довольно цельная личность.

Она искоса посмотрела на него. На его лице играла тревожащая ее улыбка.

— Вы насмехаетесь надо мной. — Шайен поставила бокал на пол. — Пожалуй, я много пью.

От изумления его брови сошлись:

— Да это же ваш первый бокал!

Она взяла за правило не касаться спиртного. Сегодня был исключительный день.

— Но в голове у меня туман.

Он провел ладонью по ее щеке.

— На мой взгляд, все обстоит чудесно.

— Туман у меня в голове, а не на лице, — рассмеялась Шайен, убирая его руку. Или делая попытку убрать ее. Во всяком случае, их пальцы переплелись.

— По-моему, все в вас чудесно.

На мгновение она затаила дыхание. Их глаза встретились. Шайен понимала: она пропадет, если не сумеет отвести взгляд.

Потупившись, она осведомилась:

— Итак, вы часто сюда наезжаете? Майлз сказал, что вы не приглашаете сюда женщин. Почему?

Грант неопределенно пожал плечами:

— Здесь мое убежище. Я приезжаю сюда, чтобы отдохнуть. Мне по душе здешняя уединенность. Большую часть жизни вокруг меня толпится слишком много народа.

— Однако вы привезли сюда меня. — Не в силах противиться искушению, она посмотрела на него.

— Оттого лишь, что за вами охотились, — напомнил он ей. — А тут самое безопасное место.

Ветер, будто отвергнутая женщина, выл и стенал под дверью, и окна дрожали от его порывов.

— Мне не верится, что здесь нет опасности.

Повинуясь естественному и старому, как мир, инстинкту, он обнял ее за плечи:

— На острове вам не грозит никакая опасность. Мы с Джеком починили аварийный генератор.

Она огляделась вокруг. Если бы не зажженные свечи и камин, дом казался бы погруженным во тьму.

— В таком случае, почему мы сидим в темноте?

  29