Последние отзывы

  107  

– Прости, что не перезвонила сразу, мама. Вчера здесь ужас что творилось. Так что у тебя стряслось?

Она честно пыталась сосредоточиться на мелких материнских жалобах, а не на трагической смерти подопечной минувшей ночью. Этой женщине исполнилось всего двадцать три года, ее трое детей осиротели, их жизнь была кончена: мать умерла, отец сидел в тюрьме. Его арестовали днем раньше, предъявили обвинение в убийстве, так что ему грозил большой срок. Значит, дети попадут или в сиротский приют, или в приемную семью.

– Меня сбил курьер на велосипеде, – смутившись, объяснила Вероника.

– Черт, тебе крупно повезло, что ты осталась жива! Ужасно, конечно, но я и сегодня никак не смогу тебя навестить. Слишком много дел на работе, – она собиралась навестить детей погибшей. – Кармина тебе помогает?

В голосе Тимми послышались слегка пренебрежительные и покровительственные нотки: важные и сложные проблемы, с которыми справлялась она, не шли ни в какое сравнение с пустяковыми материнскими.

Вероника робко объяснила:

– Я в Ленокс-Хилл, учусь пользоваться костылями…

– Ну, по крайней мере, ты под присмотром. Завтра постараюсь заехать, обещаю.

Тимми обрадовалась, узнав, что мать в больнице: значит, она жива, под присмотром врачей и вполне может обойтись без ее помощи.

– Наверное, завтра я буду уже дома, – ответила Вероника.

– Вот и хорошо. В выходные я обязательно заеду.

Вероника молча кивнула и разозлилась на себя, почувствовав, как глаза наполняются слезами. Почему-то она считала, что Тимми приедет сразу же, едва узнав, что она в больнице. А она, как оказалось, слишком занята. Вероника почувствовала себя никому не нужной. Закончив разговор с Тимми, она долго лежала неподвижно, глядя в окно. Ей захотелось домой сейчас же, несмотря на риск упасть и разбиться насмерть в собственной ванной. Все лучше, чем торчать в больнице.

Слезы заструились по ее щекам. Неожиданно в палату вошел врач в шапочке, маске и темно-синей робе хирурга – Вероника подумала, что речь пойдет об операции, и стала ждать расспросов. Сегодня к ней уже заходили медсестры – спрашивали, удалось ли ей добраться до туалета и как она управляется с костылями. Неожиданно врач объявил, что ему очень жаль, но ногу и руку придется ампутировать. Вероника ошарашенно уставилась на него широко раскрытыми глазами и вдруг захохотала.

– Ах, черт! А я ведь почти поверила тебе!

Эйдан стащил маску и кинулся к ней с поцелуями.

– Что ты здесь делаешь? Как я тебя люблю! Спасибо, что приехал!

Никогда в жизни Вероника еще не была так счастлива при виде знакомого лица.

– Ты же сказала, что тебе самой даже трусы надеть непросто, вот я и задумался. А потом решил, что тебе необходима помощь – правда, стаскивать с тебя трусы у меня получается лучше, чем надевать их, – он бросил шапочку и скинул хирургическую робу.

Вероника смеялась, радуясь, что он здесь.

– Раз уж твои никчемные детки не в состоянии позаботиться о тебе, как полагается, я сам тобой займусь. Я позаимствовал бы костюм медсестры, но женская одежда мне не идет, – Эйдан уселся на стул у кровати и устремил на Веронику полный любви взгляд, ради которого она была готова снова попасть в аварию. – Когда тебя отпустят домой?

– Завтра. Но сначала я должна научиться ходить на костылях.

Когда принесли завтрак, Вероника поделилась с Эйданом, потом велела ему отправляться к ней домой и устраиваться на новом месте. Кармина наверняка уже пришла, но на всякий случай Вероника отдала Эйдану свои ключи, и объяснила, где находится ее спальня. Немного погодя он ушел, чтобы привести себя в порядок после полета. Вероника позвонила Кармине, предупредила ее о приходе Эйдана, но объяснять, кто он такой, не стала.

Он позвонил ей из квартиры.

– Так, на этот раз я почти спокоен, но все-таки решил спросить: все эти Ренуары, Дега, все прелестные маленькие полотна, которыми увешаны сплошь все стены, – полагаю, это подлинники? И они принадлежали твоему деду?

– Да, – тихо подтвердила она, надеясь, что он не впадет в панику. – Ничего?

– Как бы не так! Это же кошмар, ты обязательно должна продать их! У тебя не квартира, а музей. Ты себе не представляешь, что со мной творится. И кстати, – строго продолжал он, – что это за чертов портрет у тебя в кухне?

Только тут она вспомнила о начатом портрете Николая, из-за которого ей и понадобилось в художественный салон за красками.

– Это заказ. Он предложил заплатить мне сто тысяч долларов.

  107