Последние отзывы

  38  

Однако, когда Мирон встал и собрался уходить, меньше всего Софи хотелось думать о благодарности.

— Спасибо, Мирон, — сказала она, понимая, что в ее голосе мало радости. Внезапно ей стало на все наплевать.

— Я приказал разместить Рейфа в посольских апартаментах, — произнес Мирон. Его глаза сверкнули. — Хотя вы жили вместе в Нью-Йорке, я предлагаю не шокировать персонал дворца внезапными кардинальными изменениями. Твой будущий муж простолюдин, поэтому пусть он немного привыкнет ко дворцу. Я считаю, что вам лучше не жить в одной комнате до свадьбы. Будем соблюдать традиции. Я думаю, все надо делать постепенно.

Софи взглянула на Рейфа, ожидая от него возражений. Человек с таким здоровым сексуальным аппетитом счел бы старомодным и неуместным проживание в отдельных комнатах. Но, к ее удивлению, он просто кивнул.

— Я совершенно с вами согласен, — сказал он.

— Хорошо. И вы окажете мне честь, если станете моим гостем на ежегодном балу по случаю Нового года, который мы устраиваем во дворце. Это будет самым подходящим временем, чтобы познакомить вас с элитой Изолаверде. Мы объявим о вашей помолвке первого января. — Мирон посмотрел прямо в глаза Рейфа. — Если вы тоже с этим согласны.

— Абсолютно, — ответил Рейф. — Я польщен.

Когда король вышел из тронного зала, Софи никак не могла отделаться от разочарования, вспоминая, как мужчины разговаривали о ней, словно об объекте сделки. Внезапно она почувствовала, будто ее вернули к знакомой ей роли принцессы, жизнь которой ограничена определенными правилами. Словно жесткая королевская мантия опустилась ей на плечи и угрожает ее задушить. Казалось, что женщина, которая устроила шоу, готовя омлет и надев легкомысленный наряд Санты, принадлежит к другой жизни.

Она прошла с Рейфом и слугами по лабиринту дворцовых коридоров до роскошных посольских апартаментов, и, когда они отправили слуг восвояси и остались одни, он ее обнял. Если раньше она ощущала себя в его объятиях как на седьмом небе, то сейчас не могла избавиться от мысли, что все происходящее неправильно.

— Итак, — произнес он, поглаживая ее грудь большим пальцем. Его дыхание касалось ее губ. — Что мы будем делать дальше? Есть идеи?

Софи сглотнула:

— Мы должны готовиться к ужину, а мои апартаменты находятся в противоположном конце дворца, поэтому мне лучше… Я лучше пойду.

— Ужин может подождать, — пробормотал он, проводя рукой по ее спине и обхватывая пальцами ее ягодицу.

Обычно в такой момент Софи обмякала в его руках, кровь начинала бурлить в ее жилах, а кожу покалывало от предвкушения. Но сейчас она была напряжена и у нее не было никакого желания вести себя легкомысленно. Ей казалось, что за ними наблюдают. Что их подслушивают. Ей стало интересно, не крутятся ли слуги у двери посольских апартаментов, желая знать, занимается ли принцесса любовью с простолюдином. Она застыла. Пальцы Рейфа казались ей чужими, когда он расстегнул пуговицы на ее блузке и распахнул ее. Она чувствовала, будто все это происходит с кем-то другим, когда он расстегнул ее бюстгальтер спереди, обнажая грудь.

— Ужин не может ждать. — Софи сглотнула, глядя, как его загорелые пальцы резко выделяются на фоне ее бледной кожи. Он поглаживал ее грудь, но на этот раз ее колени не подогнулись, а соски не напряглись. На этот раз Софи не почувствовала ничего. — Тебе следует привыкнуть к тому, — прибавила она, — что ужин подается ровно в восемь часов, и опоздание будет расцениваться как оскорбление короля.

— И что? У нас еще пара часов. — Он уткнулся носом в ее шею, потом лениво ее поцеловал. — У нас много времени для того, что я задумал. Я несколько часов не занимался с тобой любовью, Софи, и мне кажется, что меня отвергают. Но если у нас мало времени, как ты говоришь, может, мы не будем заморачиваться и ложиться в постель? Давай сделаем это… прямо здесь?

Софи не могла его остановить. Она сказала себе, что не желает его останавливать, и это было правдой. Потому что она думала, что привычная страсть вернется, как только Рейф ею овладеет. Поэтому она позволила ему прижать себя к стене, стянуть с нее трусики и помогла ему расстегнуть брюки.

Когда Рейф вошел в нее, она сделала так, как делала всегда. Обхватив его ногами, она уткнулась лицом ему в шею. Однако сегодня она не могла освободиться от незначительного чувства вины. Она всегда считала себя такой, какой ее видели остальные люди. Именно так ее воспитали.

  38