Глава 23

Эшли потребовалось три дня, чтобы выбраться из своей раковины. До этого она лежала в постели, едва в состоянии разговаривать или шевелиться. Кендалл и Кассия два дня провели в доме подруги и вернулись к Эшли в пятницу вечером. Встретив их, она подумала, что Маршалл теперь не скоро увидит их. Она получила электронное послание от его адвоката, в котором предлагалось денежное содержание для нее, которого она не хотела, и объяснялось, что Маршалл при рождении дочерей перевел на них доверительную собственность. Дом он отдавал ей на правах собственности. Адвокат ни словом не обмолвился по поводу школьных каникул, отпусков и вообще желания проводить с ними время. Маршалл решит эти вопросы позже, когда все уладится. Он хотел видеть девочек, но не Эшли. И она тоже не хотела его видеть. Но их дочери нуждались в отце. Ее не должно было удивить, что он не рвется немедленно их увидеть, учитывая все, что теперь о нем знала, но все равно удивило. Оставалось надеяться, что, когда все немного утрясется, он будет проводить с ними время. Девчонки обожали его, и не иметь возможности увидеться с ним хотя бы ненадолго будет для них тяжелым испытанием.

Близняшки очень соскучились по матери и переживали, зная, что она больна. Девчонки поужинали, и Эшли уложив их спать, долго лежала в горячей ванне. Она получила дюжину сообщений от Джеффа и знала, что он сходит с ума от беспокойства, но еще не была готова разговаривать с ним, о чем и написала.

Первый звонок, на который она ответила в субботу утром, был от Бонни. Она наконец закончила работу над последней картиной и хотела узнать, как идут дела. Они не общались несколько недель, и она понятия не имела, что происходило в жизни Эшли.

– Итак, что новенького?

Бонни очень скучала по подруге и хотела увидеть девочек, поэтому предложила вместе пообедать. Эшли чувствовала себя так, словно выздоравливала после долгой болезни или серьезной травмы, и не была уверена, что у нее хватит сил выйти из дому. Прошло всего три дня, но она словно испытывала симптомы детоксикации после восьми лет употребления тяжелых наркотиков, из которых Маршалл был самым тяжелым.

– Ничего особенного.

Она все еще хандрила, но уже не так, как раньше.

– Ну и картину мы снимали! – сказала Бонни. – Ты не представляешь, какие там были спецэффекты. В последний день я думала, что мы все взлетим на воздух. Они использовали настоящий динамит.

– Я рассталась с Маршаллом.

В трубке воцарилась тишина, потом раздался неуверенный голос Бонни:

– Ты… что? Прокрути пленку назад на минуту. Я что-то не так поняла? Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, ты была страстно влюблена в него и хотела, чтобы он ушел от жены.

– Он наконец это сделал. Но только причина была не в его чувствах. В компании стало известно про нас, и от него потребовали разобраться со своей личной жизнью. Или Лиз – или я. Он собирался бросить меня и сказал об этом, потом передумал и избавился от Лиз. После этого я на несколько дней сошла с ума и поняла, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Это все ради карьеры – единственной его любви. И я поехала к нему в офис, чтобы сказать об этом. Вот так… если коротко.

– Ни хрена себе! Он бросил Лиз, а после этого ты оставила его?

– Да.

– Он, должно быть, едва тебя не убил.

– Да, похоже. Он собирался подавать документы на развод. Я никогда не думала, что, получив наконец то, чего так долго ждала, пойму, насколько все бессмысленно. Я думаю, он никогда не любил ни меня, ни девочек. Должно быть, он в тот же день попытался вернуться к Лиз.

  106