Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
23 
Кевин провел рукой по лицу. Боль понемногу отступила, и можно было продолжить начатое. Он взял лежавшую перед ним трубку радиотелефона.
– Какой номер?
Ширли не осталось ничего, кроме как продиктовать цифры. Набрав их, Кевин поднес трубку к уху и стал ждать.
Вот и все, подумала Ширли. Сейчас эти двое между собой договорятся, а мне потом расхлебывать. И так всегда: мужчины решают, а женщины…
– Никто не отвечает, – произнес Кевин. И взглянул на Ширли. – Что бы это значило?
Она сразу повеселела.
– Откуда мне знать?
Немного помедлив, Кевин нажал одну из кнопок и положил трубку на стол.
– Ладно, оставим пока все как есть, мне сейчас не до разговоров…
– А ты давно принимал лекарство? – осторожно спросила Ширли.
– Не помню. Тебе-то что за дело? В няньки ко мне записалась?
– Почему сразу в няньки… Просто раз уж я здесь, то хочу быть чем-то полезна, могу таблетки принести или…
Кевин смерил ее мрачным взглядом.
– Тебе нравится поминутно подчеркивать мою слабость?
– Не-ет, – удивленно протянула Ширли. – Ты как-то неправильно все воспринимаешь. – После некоторой паузы она добавила: – А, понимаю – подобная подозрительность продиктована твоим болезненным состоянием. Но это дело поправимое. Как выздоровеешь, все пройдет. И настроение твое улучшится.
Он отвернулся.
– Мне кажется, что я никогда не выздоровею…
Больше всего ему сейчас хотелось побыть одному. Его мышцы ныли, нога болела, голова тоже, все тело будто побывало в мясорубке. Так что он с большим трудом удерживался от грубости. Даже миролюбивый тон Ширли, и тот действовал ему на нервы. Она то и дело напоминала, в каком беспомощном состоянии он сейчас пребывает, и это казалось ему оскорбительным. Настоящему мужчине не пристало быть слабым. Болен он или нет, это дела не меняет.
– Кевин! Ты здесь? – донеслось с порога, где появилась миссис Эббот. В руках у нее находился поднос. – А я поднялась к тебе в спальню, а тебя нет… Куда, думаю, он мог подеваться… А ты снова встал!
– Не все же мне валяться, – буркнул Кевин.
– Хорошо-хорошо, я просто так сказала, – зачастила миссис Эббот, обменявшись с Ширли многозначительными взглядами. – Раз спустился сюда, значит, здесь и поужинаешь.
Она выставила перед Кевином стоявшие на подносе тарелки, однако тот взглянул на них без интереса.
– Спасибо, но… что-то аппетита нет.
Миссис Эббот добродушно улыбнулась.
– Может, потом появится, там видно будет. Это все пусть пока постоит. – Окинув Кевина ласковым взглядом, она участливо спросила: – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально! – резко ответил тот, чего явно не следовало делать, потому что в ту же минуту его виски вновь будто сковало раскаленным обручем. Процедив ругательство, он плотно сжал губы и зажмурился.
Пока Кевин боролся с очередным приступом боли, Ширли смотрела на него с состраданием. И не видела, что за ней в свою очередь внимательно наблюдает миссис Эббот.
Спустя некоторое время Ширли повернулась к ней.
– Не знаете, Кевин принимал сегодня лекарство?
– Я… – начала было миссис Эббот, однако Кевин тут же подал голос:
– Почему надо спрашивать кого-то, когда я сам здесь? Или, по-твоему, я не в состоянии ответить?
В его тоне сквозило такое раздражение, что Ширли внутренне сжалась. Миссис Эббот заметила скользнувшую по ее лицу тень.
– Не обращай внимания, детка. Кевин не всегда такой. Просто он… словом, ты его еще узнаешь.
Боюсь, что не с лучшей стороны, мысленно ответила Ширли. И потом, мне незачем его узнавать. Я здесь временно, так что не вижу в этом смысла.
– Прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет! – воскликнул Кевин.
Миссис Эббот легонько тронула его за плечо.
– Не сердись, мы всего лишь беспокоимся о тебе.
Он нетерпеливо пошевелился.
– Благодарю, но я пока еще в сознании и способен разговаривать!
– К сожалению, – негромко обронила Ширли.
– Что?! – метнул в нее Кевин гневный взгляд. – Что ты себе позволяешь?!
– Тише, – спокойно произнесла она. – Я лишь пытаюсь сказать, что, если бы ты молчал, у тебя меньше болела бы голова. Кроме того, тебе следует принять обезболивающее. Когда боль отступит, ты сразу станешь словно другим человеком.
Не надо было обладать медицинским дипломом, чтобы понять, почему лоб Кевина покрылся испариной, а дыхание стало тяжелым. Разумеется, все это являлось признаками борьбы с болью.
23 
