20 
Артем с недоверием склонился над расчетами, Даша стала их комментировать. Они провели так почти час, обсуждая и прикидывая. В кабинет опасливо заглянул Давид, явно страшась прервать их уединение. Они подняли головы и вопросительно уставились на него.
– Извините, что прерываю вашу воркотню, но скоро конец рабочего дня, а мне помощь нужна.
Артем взмахом руки указал на соседний стул.
– Садись! Помнишь, мы почти месяц бились над этой проблемой и решили, что на данном этапе она нерешаема? Даша нашла выход.
Давид мешком свалился на стул и выдохнул:
– Не может быть!
Даша посмотрела на часы, висевшие у начальника над головой.
– Ух ты! Десять минут до конца работы! Извините, но у меня дела!
Под возмущенно-недоуменные взгляды оставшихся мужчин, не понимавших, как можно бросать дело на полпути, выскочила из кабинета завлаба и заполошно оглядела комнату. Кирилл был на месте, хотя и кидал мечтательные взгляды на спасительную дверь.
Коварно улыбаясь, Даша собрала сумку и приготовилась к старту.
Кирилл рванул к дверям, лишь только минутная стрелка остановилась на двенадцати.
Даша за ним не кинулась. Беги, кролик, беги! Она еще утром провела ревизию всех путей эвакуации и поняла, что для ускорения процесса лучше всего пользоваться запасным ходом. Правда, там все прокурено, но зато двери благодаря курильщикам открыты на каждом этаже.
Она не спеша попрощалась с коллегами, завернула за угол, нырнула на лестницу черного хода и, резво перелетая через две ступеньки, спустя пару минут уже была на улице. Быстро обогнув здание, остановилась перед главным входом, уверенная, что Рокшевский вряд ли сообразит выйти через другой ход.
Она оказалась права. Минуты через три показался запыхавшийся Кирилл. Даша злорадно усмехнулась. Физической формой герой-любовник явно не блистал. Он остановился на мгновенье, чтоб бросить взгляд назад, и в это время Даша скользким движением прижалась к нему и томно прошептала:
– Привет, пупсик! Меня ищешь?
Рокшевский замер, явно не веря своим глазам.
– Ты обомлел от радости? Как я тебя понимаю! Ну, так где? У тебя или у меня? И не вздумай врать о критических днях! Я прекрасно знаю, что у мужчин их не бывает!
Рокшевский с выпученными, как у камбалы, глазами, несколько раз открыл и закрыл рот. Даша с некоторым напряжением ждала, не вздумает ли он согласиться, и успокоилась только тогда, когда услышала долгожданное:
– Я не могу! – и сделал попытку освободиться.
Решительно прекратив его трепыхания, Даша язвительно осведомилась:
– И почему это?
– Я… я сегодня навещаю родителей!
– Замечательная отговорка! Нестандартная такая! А завтра кого? Тетю с дядей? И потом всех родственников подряд?
Мимо шли сослуживцы, отпускавшие язвительные комментарии, и Рокшевский постарался принять независимый вид. Подтянувшись, сухо бросил:
– Ты совершенно не в моем вкусе! – наивно надеясь, что после этих слов эта ненормальная тут же от него отстанет.
Даша совершенно искренне удивилась.
– А кто тебя спрашивает? Достаточно и того, что ты мне нравишься! У меня уже был один такой. Не нравлюсь, не нравлюсь, но потом, когда я его связала, сопротивляться перестал. Правда, почему-то совсем увял. Ну, ты понимаешь, как. Вообще вы, мужчины, на редкость капризные создания.
От подобных откровений Рокшевского бросило сначала в жар, потом в холод. Пробегающий мимо Давид притормозил и ехидно поинтересовался:
– Спасать не надо?
Даша и Рокшевский ответили в унисон:
– Нет!
– Ну, как хотите! Мое дело предложить! – и Давид умчался в голубую даль.
– Интересно, кого он спасать хотел? Меня или тебя? – Даша ободряюще пожала руку Кириллу, заставляя опомниться, уж очень бледно тот выглядел.
Из дверей вышел Артем и решительно направился к ним. Даша следила за ним сердито, а Кирилл – обрадовано.
– Привет! Может, все-таки сходим куда-нибудь?
Артем взял Дашу под руку, и они втроем перегородили весь тротуар. Проходившие мимо прохожие начали возмущаться. Чтобы освободить проход, Даше пришлось отпустить Рокшевского, чем тот не преминул воспользоваться. Воскликнув:
– Не буду вам мешать! – кинулся к своей Тойоте и быстренько отчалил, оставив Дашу разочарованно глядеть ему вслед. Чертыхнувшись, она повернулась к Александрову.
– И чего ты ко мне привязался? – Она была разозлена не на шутку. – Я тебе совершенно не подхожу. Я не терплю серьезных отношений.
20 
