Последние отзывы

  37  

– Лучше сейчас.

– Подожди! – распорядился Мортан, соглашаясь с женой. – Сейчас не до танцев. Поговорить надо!

– Ну, папа! – взмолилась Морита, нетерпеливо приплясывая на месте. – Давай потом!

– Потом, может, и поздно будет, – многозначительно нахмурился Мортан. – Ринара! Отправь Мората к бабке! Знаю я его. Обязательно подслушивать станет! А разговор серьезный.

– Только ты, старый, не очень! – убирая со стола, предупредила Ринара. – С места не рви сильно!

– Что случилось? – испугалась Морита и на всякий случай добавила: – Если вы о чучеле орла на крыше старосты, так это не я его стрелой проткнула.

– Речь пойдет не о чучеле и не о старосте. Хотя они очень похожи, – буркнул Мортан. – Речь пойдет о крови и корнях. Ринара!.. А сама потом возвращайся!

Ринара кивнула и открыла входную дверь. В помещение кулем ввалился Морат, уже пристроившийся было у двери.

– А я что говорил? – вздохнул Мортан.

– И кто же тебя подслушивать учил, негодник? – Ринара ухватила сына за ухо. – Откуда у тебя такая страсть?

– А-а-а! Это она! – Морат, увлекаемый рукой матери, поднялся с пола и потащился за ней на выход.

– Не ври! – послышалось за дверью. – Морита под дверью никогда не подслушивала. Она больше под окном любила сидеть.

– М-да! – вздохнул Мортан, глядя вслед. – Пора его человеком делать. Да все никак руки не доходят.

– Отец, о чем ты со мной поговорить хотел? – Морита пытливо всматривалась в Мортана. – Я ничего не поняла. О каких корнях и крови?

– Вот сейчас мать придет, и будем говорить.

Ринара обернулась скоро. Все это время отец и дочь просидели молча. Мортан, собрав лоб морщинами, о чем-то думал. Морита тревожно посматривала на него. Кивнув мужу, Ринара подошла к столу и присела на краешек стула.

– Ну что же, – Мортан внимательно взглянул на дочь. – А скажи мне, ты ничего странного за собой в последнее время не замечала?

Морита внутренне напряглась. Вот оно! Откуда отец знает о том, что она может притягивать к себе дичь? Ведь она никому этого не говорила и не показывала. Быть может, кто-то за ней подсматривал? Да нет! Быть того не может! Уж слежку Морита выявила бы немедленно. Она все-таки охотница.

– А что можно считать странным? – невинно поинтересовалась она.

– Необычные всякие дела с тобой не происходили? – уточнил Мортан.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Если отец спрашивает, значит, имеет причину, – строго сказала Ринара. – Лучше пусть это будет отец, чем Рисмон со своим советом.

– Что случилось? – испуганно взглянула на мать Морита. – Что я такого сделала?

– Пока ничего, – успокаивающе поднял ладонь Мортан. – Но я хочу, чтобы и впредь ничего не случилось. Поэтому и спрашиваю. Ответь мне на мой вопрос, Мори.

– Ну, было, – неуверенно отозвалась Морита. – Только я тут ни при чем! Оно само собой случалось.

– Расскажи мне поподробнее. Что случалось, и как это происходило?

– Ну, утка сама ко мне приплыла, когда я ее стрелой убила и она в воду упала, – начала рассказывать Морита. – И потом еще глухарь в ветвях ели запутался, так я смогла его оттуда стряхнуть.

– Пхе! Стряхнуть и я смог бы, – хмыкнул Мортан.

– Он на верхушке ее застрял, а она в мой обхват толщиной, та ель, – уточнила Морита.

– А скажи мне, на людей ты злость не испытывала? – пытливо всматривалась в дочь Ринара. – Не делала им что-нибудь?

– Да, если честно, то я это только вчера заметила, – помотала головой Морита. – Ну да! Именно на утке и заметила.

– На самом деле, Дар у тебя еще раньше проявился, – заметил Мортан. – Просто ты не обращала внимания. Вон стрелы сами к тебе в руку прыгали.

Морита повернула ладони к себе и изумленно начала их рассматривать.

– Дожили! – горько подвел итог Мортан. – Моя дочь – ведьма!

– Да ты думай, что говоришь, старый! – возмутилась Ринара. – Какая же она ведьма?

– Раз колдовать умеет – значит, ведьма, – угрюмо сказал Мортан.

– Сразу видно, что ты в этих делах ничего не смыслишь! – прикрикнула Ринара. – Я вот что тебе скажу! Прабабка моя с самого малолетства шкодила. Порчу на людей и скот наводила, заговоры всякие темные читала, ночью в лес ходила. Тянула и вела ее Тьма. Да что там говорить! Ее даже земля, когда на погост понесли, принять отказалась.

  37