... 
82 
Джулия одарила его ослепительной улыбкой.
— Правда? Ты уверен? А если твоей аудиенции попросит Наполеон или Король…
Брейдер прервал ее лукавое красноречие горячим поцелуем.
Когда он, наконец, отстранился, у Джулии хватило сил лишь спросить:
— Когда ты вернешься?
Он усмехнулся.
— Уже лучше. Завтра к ужину я буду дома. — Он игриво укусил ее в шею. — И мы сразу же начнем отсюда.
Она захихикала от удовольствия. Брейдер встал, натянул на нее одеяло, направился к двери и распахнул ее, резко оборвав стук Хардвелла.
Секретарь, глянув на лицо хозяина и заметив Джулию в постели, покрылся красными пятнами. Теряясь от смущения, он невнятно забормотал извинения, но очередной взгляд на лицо Брейдера подсказал сообразительному помощнику, что его слова неуместны. Он закрыл рот, почтительно склонил голову и быстро зашагал по коридору.
Оглянувшись, муж таинственно подмигнул Джулии. Она, чувствуя прилив сил, очаровательно улыбнулась в ответ.
— Брейдер, — ее мягкий, воркующий голос задержал его на пороге комнаты. — Не забудь сказать Хардвеллу, чтобы он включил в твой распорядок дня уроки верховой езды.
Вульф удивленно поднял брови.
— Уроки верховой езды?
Она кивнула головой.
Его глаза радостно оживились, тело, расслабившись, прислонилось к дверному косяку.
— Ах, Джулия, проказница, — с притворной озабоченностью вздохнул он. — Ты настоящая маленькая сладкоголосая сирена.
Он хитро покосился на нее.
— Не волнуйся. Я позабочусь о том, чтобы получить обещанные уроки верховой езды. — Брейдер вышел из спальни, закрыв за собой дверь.
Комната мгновенно опустела. Казалось, солнечный свет и тепло ушли вместе с мужем.
Джулия тяжело вздохнула.
Через несколько мгновений раздался робкий стук.
На этот раз, прежде чем повернуть дверную ручку, Бетти терпеливо подождала, пока хозяйка отзовется и позволит войти.
Стыдливо потупив взор, служанка присела в низком поклоне и начала извиняться.
— Простите меня, мэм. Я знаю, что вы хотели пойти на собрание вместе с женой викария. И подумала, что…
— Нет, нет, Бетти, ничего страшного, ты не виновата! Который час? Я совсем забыла о собрании Женской Лиги. — Джулия резко села в постели, сосредоточенно размышляя о последствиях, которые могло иметь ее неучтивое отсутствие на первом заседании.
— Слава богу, мэм, вы уже наполовину одеты. Кроме того, сейчас только девять часов. Вы говорили, что собрание назначено на десять. Уверена, вы успеете.
Окинув себя взглядом и обнаружив, что она по-прежнему одета в панталоны и сорочку, Джулия с шумом упала на постель. При воспоминании о руках Брейдера и о том, что она была одета все время, пока он прикасался к интимным местам, щеки ее залились румянцем.
— Желтый!
Бетти остановилась.
— Извините, мэм, не поняла?
Джулия вскинула голову и объявила:
— Желтый. Я хочу надеть что-нибудь желтого цвета.
— Но, мэм, никто не носит желтое в ноябре. Такой цвет надевают обычно на Пасху.
— Да! — согласилась Джулия, поддавшись вдруг безудержному веселью. — Именно это мне и нужно: желтый цвет, напоминающий о нарциссах и весне.
Она резко выскочила из постели и бросилась к шкафу.
— А если нет ничего желтого, то подойдет розовый, лиловый или цвет молодой весенней травы.
— Мэм, боюсь, что таких цветов в вашем гардеробе нет, — огорчилась Бетти.
Джулия рассмеялась в ответ. В ее голосе зазвучали те же теплые и мягкие звуки, как и в смехе Брейдера.
— Но к концу дня они у меня будут непременно, Бетти. Отправь срочное распоряжение модистке, а пока помоги мне выбрать что-нибудь особенное для собрания миссис Дженкинс.
Джулия осталась довольна первым заседанием Женской Лиги. Благодаря стараниям миссис Дженкинс, она быстро почувствовала себя активным членом организации. Помогло и то, что дела, которыми занималась Лига, благотворительная деятельность в местной школе и сбор средств в фонд помощи семьям бедных прихожан, были близки и понятны Джулии.
Она вежливо отклонила радушное приглашение миссис Дженкинс остаться на обед, так как ей не терпелось скорее вернуться домой.
У дверей дома Фишер сообщил ей, что встреча с деревенской портнихой назначена на два часа дня.
В благодарность за приятное известие Джулия одарила дворецкого улыбкой, с удивлением заметив, как щеки обычно степенного и беспристрастного слуги покрылись румянцем. Фишер, видимо, изменил свое прохладное отношение к хозяйке.
82 
