Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
16 
Она вздрогнула.
– Постель готова, – сказал Шейн с легкой хрипотцой в голосе.
Мгновение Роза не шевелилась. Мгновение они стояли, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина, и она могла чувствовать, что происходит с его телом.
Затем она обернулась все с тем же плавным изяществом, которым любовался Шейн совсем недавно, приподняла его руки и выскользнула из объятий, произнеся с улыбкой:
– Ты ведь не хочешь иметь дело с моим отцом?
– Крутой парень, да?
Роза кивнула.
– Очень крутой.
Шейн вздохнул.
– Но не круче того Гамильтона, которого я знал.
– А кто это?
– Судья. Давным-давно был такой очень строгий судья. – Он поморщился, вспоминая. – Старый злобный стервятник. Помешанный на справедливости. Неумолимый. С лохматыми, густыми бровями. И лицом, как подметка.
– Очень мило, – сухо заметила Роза.
– Нет. Ему надо было стать сержантом у морских пехотинцев. Может, он и был им в прошлой жизни. Ужасно жестокий старикан. Он мне всю жизнь испортил.
– За что?
– Детская шалость. Ничего серьезного, правда. По крайней мере, мне так казалось. Да и остальным тоже, и, в общем… он меня судил.
– Давай подробности, – потребовала Роза.
Шейн покачал головой.
– Не-а. Если коротко, я вступился за честь школы.
Роза явно заинтересовалась.
– И?
– И твердозадый Гамильтон смешал меня с дерьмом. – Это была чистейшая правда.
Роза рассмеялась.
– На него похоже. Только я никогда раньше не слышала, чтобы его так называли.
Удивительно, что она вообще хоть что-то о нем слышала. Шейн поспорил бы на тысячу пряжек, что она слишком честная, чтобы хотя бы раз в жизни предстать перед судьей.
– А ты знакома со стариком Твердозадым?
Она кивнула, все еще смеясь.
– Это мой отец.
Четвертая глава
Ее отец умел производить впечатление на людей.
И не слабое впечатление, – заключила Роза, лежа в одиночестве под прохладной простыней.
Достопочтенный Джордж Уинтроп Гамильтон был силой, с которой следовало считаться. Роза знала это, как никто другой. Ей приходилось считаться с ним всю свою жизнь.
Это вовсе не значит, что он был плохим отцом. Нет. Он был заботливым, умным, искренним, трудолюбивым, решительным, и проявлял настойчивость танка, когда хотел чего-нибудь добиться.
Или когда думал, что защищает ее интересы.
Поздний ребенок – дитя, о котором родители мечтали долгие годы и обрели вопреки судьбе – Роза всегда находилась в центре внимания и забот своего отца.
В первые двадцать лет жизни ее оберегала мать, готовая совершить невозможное, лишь бы не дать судье смести с лица земли любое препятствие, мешающее осуществлению его мечтаний.
Но после маминой смерти Роза оказалась предоставленной самой себе.
Она никогда не была в числе тех людей, которым все удается. Хотя некоторые вещи у нее получались. Например, вместо поступления в Йель по отцовским стопам, она выбрала университет штата Монтана. И отстояла свое право учиться на ботаника вопреки сопротивлению отца.
– Как же ты собираешься поступать на юридический с дипломом по цветоводству? – возмущался он.
Естественно, он и представить себе не мог, что она не хочет поступать на юридический. Только когда после окончания учебы Роза купила цветочный магазин, отец понял ход ее мыслей. И пришел в ярость.
И был не прав.
Хоть в этом Роза не прогадала. Но были и другие стороны ее жизни, в которых она проявила себя не с лучшей стороны.
Например, с Чедом она явно ошиблась.
По мнению Розы, именно удача с цветочным магазином стала косвенной причиной ее связи с Чедом Бостоном. Она была опьянена своими успехами, имела глупость поверить, что принимать взрослые решение не так уж трудно, как кажется.
Поэтому она пересмотрела первое впечатление, которое произвел на нее Чед Бостон. Сперва он показался ей слишком нахальным, слишком самоуверенным, слишком… увлеченным ею.
Она должна была понять это сразу.
Мужчинам не свойственно терять из-за нее голову. Они находят ее хорошенькой, им нравится ее общество, некоторые из них даже пытаются заигрывать… как Шейн… пока не узнают, кто ее отец.
И тогда они исчезают.
От дочери «самого жестокосердного судьи двадцатого века» мужчины разбегались, как зайцы.
За исключением Чеда.
Когда Чед узнал о том, чья она дочь, он даже обрадовался.
– Дочка судьи? – повторил он с широченной улыбкой.
16 
