ГЛАВА ВТОРАЯ

Визг автомобильных покрышек, глухой стук и рывок. Крики… очень много криков. Они захлестывали с головой. И треск пламени. А еще боль во всем теле и ощущение, что висишь вверх ногами. Еще рывок… еще, крики вокруг перемешивались со стонами и запахом крови пополам с железом…

Я вскочила, пытаясь выцарапать глаза… воздуху. Последнее, что помнила — мужчина, словно сотканный из ночи, и льнувшие к нему со странным урчанием тени. Такой картины мой и без того измученный мозг не смог вынести и сделал то, что посчитал нужным: отправил меня в глубокий обморок.

Или мне помогли в него отправиться?

Я огляделась, одновременно похлопывая по себе ладонями. Потом опустила глаза вниз, вспомнив, что пыталась бежать в одном лишь нижнем белье.

Белья не было. Зато на меня кто-то надел длинное белое платье из очень тонкой ткани. Настолько тонкой, что я сумела увидеть соски на груди. Да и сама грудь лишь немного прикрывалась двумя полосками, которые держались на честном слове. При этом рукава у платья были широкими и сужались к запястью.

«Сексуальное рабство!» — заметалась паническая мысль. Тогда все логически объяснялось бы: и продажа меня, и заявление про хозяина. Но какая же наглость! Посреди белого дня, на работе, продавать женщин!

Я заметалась по комнате, стараясь понять, где нахожусь. Увы, окно оказалось закрыто гладким и непрозрачным материалом, а тяжелая дверь не поддавалась попыткам распахнуть. В остальном же комната выглядела довольно обычно, хотя и с некоторыми странностями в виде кровати из матового сиреневого стекла и неизвестных растений, скрывших под собой почти все стены. Лишь благодаря редким разрывам можно было понять, что цвет стен — золотистый.

Очень хотелось заорать, позвать на помощь или пригрозить расправой. Останавливало лишь понимание, что это мне, скорее всего, пойдет во вред. Лучше выждать, когда кто-нибудь зайдет, и постараться вырваться. Взгляд упал на черно-сиреневую статуэтку, изображавшую женщину с ребенком на руках. Взвесила на ладони и кивнула сама себе: ничего, тяжелая. Видать, вырезанная из камня.

Ждать визита пришлось недолго. Но все это время я просидела на кровати, продолжая накручивать себя. И к тому времени, как дверь распахнулась, мои нервы уже не выдерживали свалившейся нагрузки. Сама вероятность попадания в рабство одновременно заставляла обливаться потом от страха и безумно злиться.

Да, глупо, наверное, стоило бы вначале попытаться поговорить. А я бросилась на вошедшего, занося статуэтку.

Очень глупо. Это я поняла особенно отчетливо, когда меня отбросило назад. С такой силой, что дыхание выбило из груди, когда ударилась спиной о стену. Растения лишь слегка смягчили удар. Миг — и мои руки оказались вздернутыми и прижатыми к стене, статуэтка упала на пол и откатилась. А я заорала во весь голос, понимая, что вот еще немного — и сойду с ума.

Потому что на меня в упор уставились бешеным взглядом глаза, внутри которых клубилась тьма.

Затем правое запястье вдруг пронзила резкая боль, словно его прожгли до кости. Я всхлипнула и обмякла, успев запомнить лицо вошедшего мучителя: словно вырубленное из камня, настолько резкими были его черты.

  5