Последние отзывы

  97  

Она посмотрела ему в глаза, спокойно встретив его взгляд, хотя соски ее превратились в набухшие почки и ей донельзя хотелось прогнуть спину и молить его о том, чтобы он вот так, как сейчас плечо, приласкал ей спину. Всю спину.

— Как же мне следует вас называть, милорд?

Он наклонился к ней еще чуть-чуть. Она видела, как плясали в его глазах синие огоньки, несмотря на царивший в зале театра полумрак.

— Как ты хочешь называть меня, Франческа? — спросил он тихо. — Даю тебе карт-бланш. Делай то, что велит тебе желание… — Подушечки его пальцев чувственно ласкали затылок. — С моим именем.

«Любимый. Мой». Слова эти сдавили ей горло, и ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы изобразить улыбку, пока она лихорадочно подыскивала пристойный ответ.

— «Эдвард», думаю, меня вполне устроило бы.

Он улыбнулся многозначительно, словно знал причину ее заминки.

— Для начала неплохо.

Дверь в ложу открылась, и Франческа неохотно оторвала от Эдварда взгляд. Что с ней такое? Вначале она металась в поисках ответа на вопрос, почему он устроил ей сюрприз своим неожиданным появлением в театре, а потом позволила себя соблазнить одним лишь легким прикосновением. Она бросила взгляд через плечо, ожидая увидеть Салли и мистера Ладлоу и не зная, то ли радоваться тому, что своим появлением они уберегли ее от самой себя, или злиться из-за того, что они им помешали.

Это был Олконбери. Он держал в каждой руке по бокалу шампанского, и вид у него был самый решительный, ощущение уединенности, которое дарила ложа, мигом улетучилось. К ней вдруг пришло осознание того, что то, что воспринималось ею как нечто очень интимное, касающееся лишь ее и Эдварда, на самом деле происходило на глазах у сотен людей, заполнивших театр. Абсолютное большинство скорее всего даже не заметило, что происходило в ложе под номером двадцать шесть, во втором яду, но кое-кто мог заметить. И заметил. И теперь он был здесь — вооружен и готов к бою.

Эдвард убрал руку со спинки ее кресла и встал. Олконбери видел этот жест, и глаза его смотрели на нее с мрачной угрюмостью, хотя он и растянул губы в улыбке.

— Добрый вечер, Франческа, дорогая. Так жалею, что опоздал. — Он шагнул вперед, протянул ей один из бокалов и нагнулся, чтобы поцеловать в щеку.

На тот краткий миг, пока Эдвард не мог видеть ее лица, она раздраженно шепнула Олконбери:

— Прекратите!

Он лишь поднес бокал к губам и выпил половину перед тем, как повернуться к Эдварду.

— Как поживаете, сэр? Генри Олконбери к вашим услугам. — Он добавил легкий поклон.

— Лорд Эдвард, позвольте представить моего друга, барона Олконбери, — вмешалась Франческа, сделав легкое ударение на слове «друг», и поднялась из кресла.

Господи, что делать? Лицо Эдварда было непроницаемым, как маска. Возможно, ситуация его позабавила, возможно — раздосадовала, а может, он испытывал нечто совсем иное. Олконбери, насколько она могла судить, выпил, что означало, что он мог сказать все, что угодно, Фанческа поставила бокал, который он передал ей, на подлокотник кресла. Она была слишком раздосадована его поступком, чтобы пить шампанское.

— Олконбери, позвольте представить вас лорду Эдварду де Лейси.

— Рад знакомству, сэр, — сказал Эдвард и тоже небрежно поклонился.

— А, тот самый достопамятный де Лейси. — Олконбери ухмылялся. Он сделал еще один большой глоток шампанского. — Я видел вашего брата Грешема в клубе «Уайте» в прошлом месяце. Он проиграл двести гиней. А потом напоил всех, кто там был. Славный парень!

— Да, — сказал Эдвард, как ни в чем не бывало. — Это было бы в духе Грешема.

Франческа сделала глубокий вдох.

— Вам нравится представление, Олконбери? Помнится, вы заявляли, что никогда больше не станете смотреть эту пьесу.

— Матушка пожелала ее посмотреть. — Он пожал плечами и изобразил простодушную улыбку, от которой могло растаять не одно дамское сердце. — Вы знаете, что я стараюсь угодить матушке. Семья — это так важно. Однако… — Он понизил голос и окинул ее жарким взглядом. — Я должен признаться, что счастье вас лицезреть — единственное, что удержало, меня от того, чтобы с воем не броситься прочь из театра. Если я должен страдать, наблюдая в очередной раз это гамлетовское безумие, то по крайней мере это восполняется удовольствием любоваться вами.

Франческа поневоле рассмеялась. Он шел напролом, и это ее даже отчасти забавляло.

  97