очень нудно 
96 
– Сегодня!
Последовал контрольный вопрос:
– А что ты ела конкретно?
Это уже было сложно. Анастасия Викторовна сомневалась, что сегодня вообще что-то ела, но зачем ему об этом знать?
– Я не помню, что я ела. Я не имею привычки обращать внимания на еду. Еда и еда, какая разница, какая? Я не могу понять, по какому праву ты тут хозяйничаешь?
– Если ты вспомнишь, то эта квартира куплена на мои деньги для тебя и для сына. То есть, по сути, я имею полное право здесь жить.
– Нет, мой дорогой, – чопорно провозгласила Анастасия Викторовна, не заметив, как подействовало слово «дорогой» на Никиту Владимировича. – Ты купил ее для нас, а не для себя, поэтому жить ты здесь не будешь.
Но воодушевленный Никита Владимирович мирно осведомился:
– А как ты будешь вообще питаться? Ты же не умеешь готовить.
– Ну и что? В наше время это не проблема. Я буду покупать еду где-нибудь, в кафетерии, к примеру. Или вообще буду есть в кафе.
– Да? Если не забудешь. Ведь для того, чтобы ты там поела, тебе об этом нужно сказать. А кто тебе об этом напомнит, дорогая? – последнее слово прозвучало у него с такой нежностью, что Анастасия Викторовна поневоле зарумянилась.
Это был удар под дых.
– Нууу… эээ… – протянула она. – Я буду посылать себе напоминалки. И мне мой смартфон будет говорить, что я голодная.
– Да? И он проследит за исполнением своего напоминания? Ну и что, что он тебе напомнит о еде? Это же ничего не значит. Ты тут же об этом забудешь, лишь только в твою голову придет новая выдающаяся идея.
Анастасия Викторовна не нашлась, что сказать.
– В общем, так, – заявил он. – Я буду жить здесь в качестве повара. Буду следить за твоим питанием. Тебя это устроит?
Он знал, что она всегда терялась в бытовых вопросах. А при достаточно сильном напоре тем более. Поэтому она сконфуженно протянула:
– Ну, если только поваром…
Он ее заверил:
– Только поваром! А сейчас садись есть.
Она переоделась, вымыла руки, села за стол и с удовольствием съела все, что он ей дал, только тут поняв, что столь зверский голод есть продукт голодания не одного дня. Потом пошла к себе. Принялась диктовать очередной доклад.
Одним ухом прислушиваясь к ее неторопливой речи, Никита Владимирович довольно потер руки и неизвестно кому доложил:
– Операция «Внедрение» прошла успешно.
Смена закончилась. Уставшая Милена медленно спустилась по лестнице и вышла в широкий больничный двор. Светило солнце, текли ручьи, зеленели первые листочки, первая мурава покрыла газоны. Суровая затяжная зима кончилась. Она улыбнулась и вышла через служебные ворота.
Не успела опомниться, как оказалась в сильных руках Дениса. Покрутив ее вокруг себя, он поставил ее на асфальт, чмокнул в нос и повел к стоящей неподалеку машине.
– Здорово устала? – обеспокоенно спросил, глядя на ее бледное лицо и тени под глазами.
– Как обычно. Отосплюсь и все пройдет.
– Мне ужасно не нравится твоя работа по ночам. А давай ты уже уволишься, а? Хотя бы для того, чтобы я спал спокойно.
Она устало улыбнулась.
– Хорошо, но попозже. Сейчас все в отпусках и уходить было бы просто непорядочно. Найти медсестру не так-то легко.
– Сколько ты еще собираешься работать? Кстати, я взял отпуск на август, куда поедем?
– Еще месяц проработаю точно. А поехать… – она немножко подумала. – Я всю жизнь мечтала поездить по Австрии. Вена, Зальцбург, это волшебно.
– А почему не Париж? Как там «увидеть Париж и умереть»?
– Не хочу умирать. Париж как-нибудь потом.
– Твое желание – закон. Выспишься, посмотрим, куда лучше заказать путевки. А сейчас домой!
Они приехали в свою новую квартиру. Милена уже без удивления съела все, что ей приготовил муж, и ушла спать.
Денис с сожалением посмотрел ей вслед, но настаивать на близости не стал, жена и без того была измучена. Похоже, смена была бурной.
Прибрав на кухне пошел в спальню, хотя компьютер стоял в кабинете. Хотелось быть поближе к Милене, видеть ее, слушать ее дыхание. Вынул ноутбук, устроился рядом с кроватью в глубоком кресле и принялся работать, иногда взглядывая на спокойное лицо спящей жены. Улыбался каким-то своим мыслям и продолжал заводить в программу все новые и новые задания.
Все-таки здорово, что он провел этот эксперимент и понял, отчего тонет в ее глазах.
Конец
96 
