Последние отзывы

  25  

– Мы были нищими – я и мать, – резко сказал он, стараясь, чтобы Джессика сразу осознала разницу между ними. Он хотел шокировать, убедить ее, а заодно и себя, в очевидном: их связывала только редкая, ослепительная страсть в постели. – Я час то бродил на задворках ресторанов, выискивая объедки, чтобы отнести домой…

Возле дома он ждал, пока мать закончит «развлекать» очередного дружка. Выходившие, покачиваясь, из двери мужчины вели себя по-разному: некоторые били его, некоторые совали в руку несколько монет. Даже страдая от голода, Лукас никогда не пользовался этими деньгами – относил в церковь, бросал в коробку для пожертвований… Это были «грязные» деньги.

– Я брался за любое дело: работал посыльным, уборщиком, мыл машины – что угодно.

– А твоя мать? – неуверенно спросила Джессика. – Она работала?

– У нее не было времени, – горько признался он. – Она обслуживала очередного мужчину, который был с ней рядом в этот момент. Я только мешал и старался поменьше показываться на глаза.

– Ох, Лукас, – выдохнула Джессика.

– Перебивался с хлеба на воду, – продолжал он. – Как только повзрослел, устроился в порт в Пирее, скопил немного денег и уехал, чтобы начать новую жизнь. В Грецию не возвращался очень долго. Я путешествовал по Европе, но не так, как предлагает глянцевая реклама: жил в трущобах Парижа, учился боксировать на Украине, одно время побеждал во всех в боях без правил. Потом Дмитрий Макаров предложил мне стать его телохранителем.

– Тогда ты встретил меня, – напомнила Джессика.

Лукас медленно кивнул. Тогда он встретил свою сказочную принцессу с нежной кожей, голубыми глазами и самой сексуальной попкой, какую ему доводилось видеть. Ее отрешенность заворожила его: сдержанная и осторожная, она ничем не напоминала его мать или других женщин, с которыми он встречался. В ней не было ни лицемерия, ни кокетства. Более того, она, как могла, сопротивлялась сексуальному влечению. Джессика подарила ему свою девственность – это был матчбол, окончательно покоривший его тело и душу. В итоге он сделал ей предложение, которое она швырнула ему в лицо. Лукас горько засмеялся. Каким он был дураком!

– Да, – закончил он свою исповедь. – Тогда я встретил тебя.

– Скажи, ты когда-нибудь еще… – она осторожно перевела дыхание, – когда-нибудь виделся с матерью?

Лукас вздрогнул. Сколько бы горя и обиды она ни причинила ему, мать оставалась матерью.

– Только раз, – сказал он. – Много лет я посылал ей деньги, но не мог заставить себя приехать.

Потом, узнав, что она умирает, вернулся в Афины и нашел ее… в хлеву. – Голос Лукаса почти замер. – По милости последнего любовника, который избивал ее, отнимал все деньги, которые она получала от меня. Она была совершенно обессилена, но, взяв мою руку, клялась, что любит этого подонка. Ее всю жизнь загадочным образом тянуло к мерзавцам, но последний оказался уникальным в своем роде. Он не давал ей лекарств, пропадая днями в казино, где просаживал ее деньги.

– Так вот откуда шрам?

Лукас кивнул, думая о том, насколько абсурдно звучит его рассказ для Джессики.

– Да. – Голос Лукаса дрогнул от злости. Тогда он был молод, силен и готов к честному поединку, но любовник матери предпочел другой путь. Лукас даже не заметил, как блеснул в воздухе нож, и сначала не почувствовал боли, после которой из раны хлынула кровь. – Негодяя арестовали, посадили в тюрьму. Он больше не мог отбирать деньги у матери. Впрочем, это уже ничего не могло изменить.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Джессика.

– Мать умерла на той же неделе. Меня как раз выписали из больницы. – Он скривился, как от боли. – Я нашел ее бумаги и наконец понял, почему она никогда не рассказывала об отце. – В ответ на вопросительный взгляд Джессики Лукас продолжил: – Она на редкость плохо разбиралась в людях. Рядом с ней всегда были отпетые негодяи, поэтому я не удивился, что мой отец жестоко обходился ней, но меня поразило другое – оказывается, у меня был брат-близнец.

– Близнец? – округлила глаза Джессика.

Он кивнул.

– Алека воспитал отец. Он рос в других условиях: его детство сильно отличалось от моего. Мне удалось разыскать его. Мы встретились в Париже.

Эта встреча определила дальнейшую судьбу Лукаса: он принял решение забыть прошлое и начать новую жизнь. Ему удалось отодвинуть Джессику на периферию памяти, как смутное, но болезненное воспоминание.

– Как ты узнал о брате? – дрогнувшим голосом спросила Джессика. – Почему мать никогда не говорила о нем?

  25