Последние отзывы

  42  

В общем, не прошло и трех месяцев, как они решили пожениться. Одна загвоздка: мама не хотела оставаться в Марокко и принимать мусульманство, довольно безжалостное к женщинам, а отец не хотел ехать на Запад с его, как он любил говорить, «культурой разврата»… Все это закончилось тем, что они рассорились, да так и не поженились – мама узнала, что забеременела, и поспешила вернуться на родину, испугавшись, что здесь у нее могут забрать ребенка.

Я узнал, кто мой отец, только тогда, когда мне исполнилось двадцать, и приехал в Марокко, чтобы с ним познакомиться. Отец мой был рад увидеть своего, хоть и внебрачного, сына. К этому времени он уже женился и у него появился другой сын. Но маму мою, как выяснилось, он помнил и продолжал любить… Отец предложил мне пожить какое-то время у него, а я, не раздумывая, согласился.

Жена его и сын меня сразу невзлюбили. Жена боялась, что отец женится вторично, а сын – что я буду претендовать на наследство. Отец настойчиво просил меня, чтобы я уговорил мать приехать, что я и сделал. Мама согласилась, она тоже хотела повидаться с отцом своего ребенка после стольких лет разлуки, но, увы, самолет, на котором она летела, разбился. Я страшно горевал и решил остаться в Марокко, потому что дома меня, кроме матери, ничто не держало. Отец обещал сделать меня своим наследником. Увы, вскоре и он отошел в мир иной. А вот тут началось самое интересное… Знаете, молодые люди, когда проверяется истинная любовь родственников? – покосился старичок на Крэйга и Джейн.

– И когда же? – поинтересовался Крэйг.

– Когда глава семейства умирает и начинается раздел наследства. Вот тогда-то все встает на свои места… Те, кто начинает делить богатства, – ни в грош не ставили покойного. А те, кто отказываются участвовать в этих дрязгах, – любили по-настоящему. Я любил отца… А потому, когда моя мачеха и мой сводный брат начали изводить меня лестью и угрозами, пообещал им, что от всего откажусь, лишь бы они дали мне крышу над головой.

Крышу они как дали, так и взяли, и я, простодушный, остался на улице. Поначалу я думал вернуться в Америку, взяв денег у кого-нибудь их знакомых, но потом решил остаться здесь.

Как бы со мной ни обошлись, эта земля – земля Востока – дает такой покой, какой никогда и не снился жителям Запада. Я бродил здесь, как вы, в поисках ночлега, и приютил меня один только старый дедушка, у которого я и остался жить. В этом самом доме… По ночам я слушаю звезды и шелест ветвей своего дерева, а днем – пение птиц и перебранки соседей. А еще у меня есть книги. Каждый раз, когда мне удается что-нибудь заработать, я покупаю книгу…

– А кем вы работаете? – поинтересовался Крэйг.

– Гидом и переводчиком в одном лице. Помогаю туристам, а они помогают мне…

– И вы никогда не жалели, что остались здесь? – спросила Джейн, пораженная этой историей.

– О чем мне жалеть? – удивленно вскинулся на нее старик. – Если бы жалел, обязательно вернулся бы… – Старичок поднялся с подушки: – Сидите, пейте чай, а я пока поищу, чего бы вам поесть… Сам-то я ем редко, все больше думаю да читаю. А вам, молодым, надо сил набираться… Вот я, старый болван, память совсем ни к черту стала… Забыл представиться – меня зовут Фердинанд Али. Странное, конечно, имечко, – сощурился он в улыбке. – Но что тут сделаешь, когда мама – американка, а отец – араб… Можете звать меня Али, я к этому уже привык в Марракеше…

Джейн и Крэйг переглянулись, и каждый подумал о своем. Джейн – о том, что она была не одинока, когда, разглядывая звездное небо Джемаа-эль-Фнаа, думала о том, что жизнь на самом деле – суета сует. А Крэйг – о том, что ему не стоило поддаваться чувствам и брать с собой Джейн, с которой черт знает что может случиться по его милости.

А старичок смотрел на эту задумчивую пару и вспоминал свою молодость, когда у него еще был шанс обзавестись семьей. Почему он тогда им не воспользовался? Наверное, потому, что страшно было взять на себя ответственность. Потому что не хотелось обременять себя постоянной работой, не хотелось превращать свою жизнь в извечный круговорот потребностей и способа их удовлетворения. Наверное, потому что ему хотелось остаться свободным. Жалеет ли он об этом теперь? Вот об этом-то он как раз и жалеет, а не о том, что не вернулся на родину…

Когда стемнело, Али задремал, а Джейн и Крэйг выбрались из домика и сели на крыльце. Джейн прихлебывала восхитительный чай, заваренный Али, а Крэйг – коньяк из своей никогда не кончавшейся фляжки.

  42