Последние отзывы

  46  

— В Европу! — вскричал Барнаби, пытаясь мысленно представить карту мира. — А куда именно в Европу мы едем?

— По-моему, начнем с Ирландии, — сказал один близнец.

— Это первая страна, куда попадаешь на том берегу, — добавил второй.

— А Ирландия близко от Сиднея? — спросил Барнаби.

— Вообще-то не очень, — ответил Джереми. — Хотя поближе, чем Торонто.

— Но если ты живешь в Сиднее, — сказал Фрэнсис, — что же ты один делал в Торонто?

Барнаби задумался. Стоит ли рассказывать им о том ужасном, что случилось у Кресла миссис Мэкуори? Но все они были с ним так откровенны, рассказали про свои жизненные несчастья, поэтому честно будет поделиться и с ними. И он рассказал им всю историю.

— Но это же ужас, — сказал Фрэнсис.

— Дело страшное, — подтвердила Фелиша.

— Зачем же тебе возвращаться к таким отвратительным людям? — спросил Джереми.

— Потому что там дом, — ответил Барнаби, как будто очевиднее на свете ничего нет.

— Что ж, не хотелось бы сообщать тебе скверные новости, — сказал Лиэм, подойдя к нему и положив крюк ему на плечо, — но в Киррибилли в обозримом будущем ты не поедешь. Если капитан Шлангейсон тебя поймал, он уже никогда не отпустит. Перед приходом в порт нас снова запрут в клетки, а потом сразу погонят выступать перед публикой.

— Но вас же так много, — сказал Барнаби. — А он всего один. Зачем вы ему позволяете?

— Хлыст! — воскликнула Дилайла, и глаза распахнулись от ужаса.

— Это ужасно больно, — подтвердил Фрэнсис.

— Ну а я не стану, — сказал Барнаби. — Ни за что не буду уродом.

— Мы все уроды, — грустно сказал Джереми.

— Выхода нет.

— Можем как выкручиваться приходится.

— Но есть и польза, — произнес Фрэнсис, задумчиво постукав пальцем себе по подбородку. — Мы объездили почти весь мир.

— Я тоже кое-что в мире повидал, — упорствовал Барнаби. — Я неделю прожил в Бразилии, потом на поезде доехал до Нью-Йорка, а на другом — оттуда до Торонто, и вот теперь я плыву на корабле в Ирландию, а…

Но Барнаби не успел договорить. Едва он произнес «Ирландия», судно содрогнулось и замерло. Машины стихли. Вся компания сбилась в тесный кружок и затаила дыхание. Через минуту у них над головами раздался скрежет люка. В отверстие ударил солнечный свет, и все отвернулись от такой внезапной яркости. А когда Барнаби все же удалось туда посмотреть, различил он только лицо капитана Шлангейсона. Тот ухмылялся ему.

— Я вижу, наша Спящая красавица уже проснулась, — раздался сверху капитанский голос. — Так, все по клеткам разойдутся сами и закроют за собой дверцы, как послушные маленькие уроды, — или мне к вам спуститься и помочь?

Глава 19

Свободу уродам!

В порту Дун-Лэаре под Дублином дорогу с обеих сторон огородили барьерами. Слева стояла толпа — человек двести, любители уродов. Они собрались посмотреть на необычных существ, приплывших из-за океана. Напротив расположилось гораздо меньше людей — раза в четыре. Там были в основном студенты, махавшие самодельными плакатами.

СВОБОДУ УРОДАМ! — гласил, например, один.

ИРЛАНДИЯ ПРОТИВ НЕВОЛИ УРОДОВ! — гласил другой.

ХВАТИТ ЗВАТЬ ИХ УРОДАМИ, ОНИ ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, КАК ВЫ, ХОТЬ И С НЕСКОЛЬКО ДРУГИМИ ФИЗИЧЕСКИМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ, А В ОДНОМ СЛУЧАЕ — С ДОВОЛЬНО НЕОБЫЧНОЙ МАНЕРОЙ ГОВОРИТЬ, — излагалось на третьем плакате, который держал мальчик, явно не знавший, как лучше выразить свой протест.

Когда на палубе распахнулась дверь, обе группы притихли. Вышел капитан Шлангейсон. Выглядел он великолепно — отутюженный наряд инспектора манежа, похоронно-черный цилиндр на голове, а хлыст скромно свернут и засунут в чехол на боку.

Ступив на сушу, он дал сигнал полицейским пропустить тележурналистку и оператора — пусть возьмут у него короткое интервью.

— Капитан Шлангейсон, — обратилась к нему хорошо одетая женщина и сунула ему под нос микрофон, — Мириам О’Кэллахан, Новости Ирландского радио и телевидения. Сегодня здесь собралась большая толпа в знак протеста против того, что они расценивают как насильственное удержание уродов в неволе. Как вы ответите на это обвинение?

— Саркастическим замечанием, разумеется, — улыбнулся ей капитан Шлангейсон, — и снисходительной репликой в сторону, касающейся вашей необычайной красоты. Хотя толпу эту вряд ли можно считать большой, моя дорогая. Большая толпа соберется посмотреть наши чудесные представления, которые мы будем давать всю следующую неделю. По сравнению с той толпой эта — ничто.

  46