очень нудно 
6 
Как ослы с привязанной перед носом морковкой.
Что-то в окружающем мире льда и снега начало меняться. Звук – в безмолвии холода зародился звук. Или даже не звук, а вибрация на грани слышимости. Рогов нечего не понял, но глубоко внутри уже проснулся инстинкт, который может сработать даже у человека, ни разу в жизни не видевшего высокие горы.
«Олух, вали отсюда, да поскорее!» – вот что Рогову сообщил этот самый инстинкт.
Предложение, возможно, и полезное, вот только поди пойми, куда именно следует валить. Куда ни глянь, ничего безопасного, надежного, ничего того, к чему хотелось бы побежать с целью спрятаться непонятно от чего.
Ноги заработали самостоятельно: Рогов попятился прочь от приближающейся группы, будто стараясь уйти от них наверх, к тому же спиной вперед. Подошва легко продавила тонкий слой рыхлого снега, хрустнул наст, голень скрылась на треть.
Треск. Он не стих после того, как нога продавила смерзшийся слой. Наоборот – начал усиливаться, и уже через считаные мгновения Рогов перестал понимать, откуда он раздается. Потому что звук шел не только снизу, а и слева, справа, спереди и сзади. И даже вверху, где только синь чистого горного неба, будто ломалась оледеневшая снежная корка.
Еще шаг назад, под опорной ногой при этом просел примятый снег, Рогов, пытаясь удержать равновесие, замахал руками, но безуспешно. Завалившись на бок, он хотел было тут же вскочить, но целый пласт подрезанного его следами наста сорвался вниз, с неожиданной силой толкнул в бедро, а дальше уже скользили все новые и новые массы. Тело потащило вниз, развернуло. Глаза на кратчайший миг увидели, что такой беспорядок начался повсюду: все вокруг пришло в движение, устремившись вниз, на кучку продолжавших подъем людей.
Неужели они ничего не видят и не слышат?!
Попытки встать на ноги Рогов прекратил, толком не начав. На склоне, пришедшем в движение, опоры для ног быть не может. «Лавина!» – промелькнула в голове бесполезная мысль. Почему бесполезная? Да потому что он понятия не имел, что делать в такой ситуации.
По сути все, что Рогов знал про лавины: если попал под нее, все может очень нехорошо закончиться.
Увлекаемый вниз неудержимой силой, он отчаянно барахтался, пытаясь оставаться на поверхности, не дать затянуть себя под массу пришедшего в движение снега и льда. Получалось примерно так же успешно, как у таракана, угодившего в унитаз в момент слива и противостоящего стремлению воды утащить его в неведомые дали.
Плохо получалось.
Тело крутило во все стороны одновременно, пластины наста больно били в ничем не защищенное лицо и руки. Да и телу доставалось: от легкой одежды толку мало. А затем Рогова приложило обо что-то с такой силой, что воздух выбило из легких, а рот разверзнулся в безмолвном вопле. Но боль и неизбежная паника не помешали ему ухватиться обеими руками за камень, оказавшийся на пути лавины.
Не просто камень – ни к чему не прикрепленные камни не могли существовать на этом склоне. Лишь только толщина снежного покрова превышала допустимую законом гор мощность, сходила очистительная лавина. Впрочем, она и по другим причинам легко сходила. Вот как сегодня, когда спокойствие ледяного мирка было нарушено далеко идущими последствиями падения метеорита. Цепочка следов Рогова, разрезавшая многослойный пирог из наста и снега, явилась последней каплей, спровоцировавшей преждевременный сход.
Это был не просто камень, а выступ скалы. Эдакий гранитный зуб, проткнувший слой снега. Их мало было на склоне, и Рогову повезло вдвойне: в том, что он оказался в верхней части, а не на пути уже хорошенько разогнавшейся лавины, и в том, что такой подарок подвернулся у него на пути.
Все стихло так же быстро, как и началось. До ушей все еще доносились отзвуки эха, не успокаивавшегося после неожиданного концерта, но окружающий мир вновь застыл.
Рогов выплюнул изо рта невесть как оказавшийся там ледяной кляп, после чего с куда большим трудом избавил нос от двух пробок из того же материала. Уши тоже пришлось прочистить. Присел на колено, наскоро проинспектировал состояние. Щека в крови, но серьезных ран вроде бы нет; рубашка лишилась половины пуговиц, на левом боку изорвана, на коже там красуется коллекция свежих ссадин, парочка из них кровоточит, но помереть от этого вряд ли получится. Удивительно, но неудачно купленные туфли (чуть больше по размеру, чем следовало бы) остались на месте, а ведь прежде они норовили при малейшей возможности соскочить. Пусть несерьезная для гор обувь, но босым здесь ходить – это китайская пытка. Изрежешься о наст.
6 
