Последние отзывы

  38  

— Честно говоря, я никогда об этом не думала.

— В отличие от всех других женщин, которые у меня были, — хриплым голосом произнес он. — Все, о чем ты просила, — это поговорить с тобой. Материальная сторона тебя не интересовала. Когда ты рассказала мне про Рио, я мог бы догадаться, что ты говоришь правду.

Да она готова простить ему все!

Она покраснела и поспешила сказать:

— Я могу представить, как ты был зол на меня. Я потратила твои деньги.

— То, сколько ты потратила, ничто по сравнению с твоими предшественницами, — сухо сообщил он.

— Если ты считал меня вымогательницей, то почему хотел спать со мной? Мне это совершенно непонятно. Семь лет назад мы расстались, потому что я тебе надоела.

Он сморщился.

— Если бы надоела… Она застыла.

— Но ты выгнал меня. — Да.

— Ты устал от меня…

— Сомневаюсь, что когда-либо устану от тебя, meu amorzinho. И вот по этой причине я хотел, чтобы ты уехала.

Кимберли ничего не могла понять. Выходит, все годы она обманывалась?

— Ты твердо знал, что я уеду?

— Конечно. Ты была одержима мной. Вот я и решил, что если ты увидишь мою фотографию с другой женщиной, то это положит конец нашей связи.

— Не может быть… Мне было очень больно. Он вздрогнул, словно от удара.

— Понимаю и очень сожалею об этом. Может, тебе будет немного легче, если ты узнаешь, что это была инсценировка. Я попросил фотографа сделать фотографии, а остальную часть вечера провел один… напившись до бесчувствия.

Она потерла лоб.

— Тебе наскучила моя любовь… потому что ты меня не любил.

Он печально усмехнулся.

— Ты ошибаешься — я чувствовал то же самое, что и ты… и это меня испугало.

Повисла тишина. Кимберли молча смотрела на Люка.

— Ты чувствовал то же самое? — Да.

Сердце колотилось сильно и громко. Она нервно облизала губы.

— Ты обвинил меня в том, что я играю…

— Мужчина может сказать что угодно, лишь бы его не поймали на крючок. — Люк смущенно потер затылок. — Я, видно, один из таких. Я не знал, что мне делать, поскольку впервые в жизни был в тупике. Как ты думаешь, почему я отказывался видеть тебя? Да просто боялся, что не смогу тебя прогнать. А когда узнал, что ты потратила мои деньги, то почувствовал облегчение, потому что смог поставить тебя на одну доску с другими женщинами.

До Кимберли все еще не доходил смысл его слов.

— Если ты меня любил, то зачем было отталкивать меня?

— Да потому, что я не хотел влюбляться! Я всю жизнь этого избегал и выбирал жестких, холодных, жадных до денег женщин. Мне казалось, что я не смогу полюбить. Но я ошибся. С тобой все было иначе.

— Что плохого в том, чтобы быть влюбленным, если это обоюдно?

Красивое лицо Люка омрачилось. Он отошел к окну и повернулся к ней спиной.

— Мой отец так сильно любил маму, что, когда она умерла — мне было тогда тринадцать, — жизнь для него кончилась. Он потерял интерес ко всему. Я видел, как крепкий мужчина превращался в рухлядь. Отец перестал работать, мы лишились дома, и в конце концов он умер.

У Кимберли разрывалось сердце от боли за того тринадцатилетнего мальчика. Она хотела подойти к Люку, обнять его, но удержалась.

— И ты поклялся, что подобное с тобой никогда не случится…

— Оно и не случилось. — Он повернулся и обжег ее взглядом. — До тех пор, пока не встретил тебя. То, что я испытывал к тебе, так меня испугало, что я отказывался даже себе в этом признаться.

— Лучше бы ты поговорил со мной…

— Я не хотел ничего рассказывать. И я поклялся, что со мной никогда не произойдет того, что произошло с отцом. — Он грустно улыбнулся и честно признался: — Но когда ты появилась у меня в офисе полтора месяца назад, я не смог отказаться от того, чтобы снова спать с тобой. Я убедил себя, что двух недель достаточно, чтобы излечиться. Мне плохо без тебя, meu amorzinho.

Прилив счастья охватил Кимберли.

— Я и не предполагала этого…

— Я же отправился следом за тобой в Англию. Разве это ничего тебе не объяснило?

— Я думала, что причина тому — секс.

— Не только. И прошедший месяц это доказал.

Кимберли кусала губу, не осмеливаясь задать один вопрос:

— А теперь, Люк… что теперь?

— И ты еще спрашиваешь? — Он пронзил ее тяжелым взглядом. — Целый месяц я думал только о тебе, делал то, что ты хотела, я рассказал все о себе. Но, самое главное, я не поддавался желанию раздеть тебя, стоило тебе войти в комнату. Я даже в губы тебя не целовал. Такого я не делал ни для одной другой женщины. И ты еще сомневаешься, люблю ли я тебя?

  38