Последние отзывы

  18  

– Я вывел тебя из зала прежде, чем тебе это удалось, – усмехнулся Захид. – Но да, в спальне ты мне целый спектакль устроила.

Она едва могла дышать, но потом, когда Захид улыбнулся ей, ее сердце замерло. Все еще хмельному сознанию потребовалось несколько минут, чтобы понять: Захид не был зол. Даже наоборот, судя по взгляду, которым принц буквально ее пожирал, он готов был сорвать с нее последние остатки вчерашнего наряда…

– Вот! – Захид протянул ей большой стакан, наполненный до краев холодной темно-розовой жидкостью. Она оперлась на локоть и поднесла стакан к губам. Оказалось, это арбузный сок с мятой.

– Я весь рейс не спала. Рядом со мной был ребенок… – объяснила Тринити, прихлебывая вкусный напиток. – Не у всех есть собственные самолеты, чтобы летать на них на свадьбы…

– Ты могла бы надеть наушники. – Захид оставался равнодушным.

– Ты никогда не летал эконом-классом, да?

– Твой отец заплатил за бизнес-класс, – сказал Захид.

Гас всем вокруг рассказывал, во сколько ему обошлась Тринити, и, кроме того, Захид не хотел слушать ее ложь.

– И я купила билет в эконом-класс, – заговорщически прошептала Тринити. – Это называется «десять часов дискомфорта и три месяца платы за квартиру».

– Тогда ты должна была взять билет на более ранний рейс, чтобы потом было время выспаться.

Она откинулась на подушку и уставилась на него, обиженно надув губы и негодуя: он не дал ей никакого пути к отступлению! Да, она могла бы вылететь пораньше, но тогда ей пришлось бы провести лишние сутки дома, а это последнее место на земле, где она хотела быть. Эконом-класс и плачущий ребенок стали гораздо более приемлемым вариантом.

Захид забрал у Тринити пустой стакан, помог ей сесть в кровати, взбив подушки за ее спиной, словно она была пациенткой в стационаре, а потом опустился на край кровати с тарелкой, полной тоненьких блинчиков. Он намазал их кленовым сиропом и, порезав на кусочки, начал кормить ее.

– Я просто устала.

– Да, конечно, – кивнул Захид. – Ешь!

– Ты не сердишься? – В ее голосе проскользнуло недоверие.

– Нет. – Захид улыбнулся. – Что случилось вчера вечером? – спросил он. – Ты была очень расстроена, когда вернулась обратно в зал.

Тринити пожала плечами:

– Я просто слишком много выпила.

– Две минуты назад ты говорила совсем другое.

– Я просто… – Тринити покачала головой, не зная, как ответить.

– Ты можешь мне сказать, не стесняясь.

Могла ли она? Он был шафером ее брата, другом семьи… и, прямо сейчас, самым лучшим, что было когда-то в ее жизни, даже если только на недолгое время.

Тринити вовсе не хотела все испортить.

– Мне непросто находиться рядом с семьей. Обстановка сразу накаляется…

Она ждала. Вот сейчас он скажет, какая у нее замечательная семья и ей нужно ею гордиться и вести себя соответствующе… Но Захид на самом деле пытался сообразить, стоит ли сказать ей, какого невысокого мнения он придерживается о Фостерах. В конце концов, это семья Тринити, вправе ли он ее критиковать?

Захид донес до ее рта вилку с едой и, пока она жевала, решил на время отказаться от привычной дипломатии. Он хотел, чтобы Тринити услышала правду.

– Я считаю, с Фостерами очень непросто иметь дело.

Когда она открыла рот, чтобы сказать что-то, он напомнил ей, что говорить с набитым ртом неприлично, и Тринити пришлось его выслушать.

– После прошлой ночи у меня не осталось выбора. Я порываю связи с твоей семьей.

Она попыталась поспешно проглотить, чтобы ответить, но Захид ее опередил:

– Когда я говорю «Фостеры», я не имею в виду тебя.

Тринити перестала жевать, теперь она хотела дослушать Захида до конца.

– Когда я думаю о тебе, я не думаю о Фостерах, ты меня понимаешь?

– Думаю, да.

– Мне нужно, чтобы ты поняла. Когда я разорву отношения с тобой, то это произойдет совсем по другой причине. Ты знаешь, по какой?

Тринити пожала плечами.

– Если мы когда-нибудь встретимся в будущем, – продолжил он, – мои чувства и мысли о тебе станут проявлением неуважения по отношению к моей будущей жене. – Он пытался объяснить то, что Тринити не могла понять. – Жену я выберу с оглядкой на свою страну. – Он увидел, как ее нахмуренный лоб разгладился, а на губах засияла улыбка.

– Я и не ждала, что это буду я.

– Я знаю, – сказал Захид, улыбаясь одной мысли о Тринити в Ишле. – Уверен, худшей участи себе ты и вообразить бы не могла. Я просто хочу, чтобы ты поняла: когда я разорву отношения с твоей семьей, это не будет иметь ничего общего с тем, что я чувствую к тебе…

  18