Последние отзывы

  27  

Мартину Константайну было чуть за шестьдесят, и выглядел он как типичный нью-йоркский воротила: бледный, с пухлыми склеротическими щечками, безвольным подбородком и крошечными красноватыми глазками. Как и Арман, он считался миллиардером, но, похоже, был им только на бумаге. Даже удивительно, как этому субъекту до сих пор удавалось противостоять ударам, которые наносили ему империя «Джордан девелопментс» и ее владелец.

Пожав друг другу руки, мужчины сели за стол, старательно соблюдая внешние приличия. На приглашение своего основного конкурента Мартин Константайн откликнулся только потому, что ему было любопытно узнать, что у Армана на уме. Он был уверен — парню от него что-то понадобилось, и хотел выяснить, что именно. Приятелями они никогда не были; если им и приходилось встречаться на каких-то светских мероприятиях, они общались вежливо, но холодно. На самом деле Мартин терпеть не мог «уважаемого мистера Джордана»; ему не нравился он сам, не нравились его заносчивость и манера каждый раз появляться в обществе с новой женщиной. Но сильнее всего Мартин ненавидел его за то, как он ведет дела, как расхваливает собственные приобретения и поливает грязью конкурентов. На самом деле, считал Мартин, его «Константайн холдингс» могла бы скупать и продавать такие фирмочки, как у Джордана, буквально десятками.

Обед, однако, прошел совсем не так, как думал Мартин. Они некоторое время поболтали о пустяках, обсудили телевизионную карьеру Дональда Трампа и в конце концов сошлись на том, что никогда не позволили бы себе пасть столь низко. Реалити-шоу, считали они, предназначены для плебеев, а не для солидных деловых людей.

Арман, впрочем, ни секунды не сомневался, что Константайн готов расстаться со своим левым яйцом, лишь бы стать хотя бы вполовину таким знаменитым, как Трамп. В чем, разумеется, его визави никогда бы не признался.

За кофе Арман чуть было не рассказал Мартину о том, что произошло сегодня утром. Ему очень хотелось сделать это — хотя бы ради того, чтобы полюбоваться выражением лица старого ублюдка, но он рассудил, что разумнее будет подождать до тех пор, пока ему что-то понадобится от мистера Константайна.

— Как поживает очаровательная миссис Константайн? — спросил Арман, когда они уже собирались уходить. «Я трахнул ее сегодня утром, — подумал он про себя. — Когда я имел ее в зад, она визжала как крыса, которую проткнули раскаленной проволокой. Я отодрал ее всеми возможными способами, и, клянусь Аллахом, ей это понравилось. Твоя Нона, дружище, патентованная шлюха».

— Нона — замечательная жена и мать, — похвастался Мартин. — Мне очень повезло, что я ее встретил. Она и ребенок — мои самые близкие люди. — Он немного помолчал, потом посоветовал самым дружелюбным тоном: — Вам тоже нужно жениться, мистер Джордан. Вы удивитесь, когда узнаете, как это может быть приятно — жить с одной женщиной.

— Как-нибудь попробую, — ответил Арман с улыбкой. У него были свои источники информации. Благодаря им он прекрасно знал, что Мартин Константайн встретил Нону в Амстердаме, где та работала в борделе для миллионеров. — Я, однако, считаю, что брак — дело серьезное, и спешить тут не следует, — добавил он.

Потом они попрощались. Садясь в свой «Мерседес», Арман улыбался. Константайн рассуждал о браке с таким видом, словно это не он развелся с женой, с которой прожил тридцать лет, ради обычной шлюхи.

Арман знал и об этом, но предпочитал помалкивать.

Он скажет… когда настанет подходящий момент.

* * *

Ближе к вечеру Арман снова вызвал Фуада к себе.

— Ну, что там с «Ключами»? — спросил он, едва сдерживая нетерпение, и, откинувшись на кожаную спинку черного офисного кресла, забарабанил по столу пальцами.

Фуад кашлянул. Он знал, что сейчас будет. Услышав новости, босс начнет орать, словно в него вселились бесы.

— К сожалению… — начал он.

— К сожалению? — тотчас перебил Арман, злобно глядя на помощника глазами, превратившимися в узкие щелочки. — Ты сказал «к сожалению»?..

— Да, — кивнул Фуад, чувствуя, как его лоб покрывается испариной. — Я сказал, «к сожалению», потому что мне стало известно: «Ключи» не продаются.

После этих его слов наступила мертвая тишина; она длилась несколько секунд, потом Арман принялся орать:

— Что значит — не продаются?! — рявкнул он и стукнул по столу кулаком. — Продается все! Люди, дома, компании — все! В мире нет такой вещи, которой нельзя было бы купить!

  27