Последние отзывы

  17  

– Мы разводимся, – повторил Джефф, словно опасаясь, что дочь могла не понять.

Иззи отрешенно застыла. Чего они ждали от нее? Каких слов? «Да как вы можете?» «Почему?» «Разве вы не любите друг друга?» «А что же будет со мной?» Все это пронеслось у нее в голове, но ни один из вопросов так и не слетел с губ. Ей хотелось расплакаться или закричать, но почему-то она сидела молча и даже не шевелилась.

Наконец, измученная тишиной, Кэтрин подняла глаза на дочь. В ее взгляде ничего невозможно было прочесть.

– И кто принял решение? – с трудом спросила Иззи. Она была уверена, что развода хочет мать, которая слишком часто выражала недовольство своим браком.

– Мы оба, – ответил отец, в то время как мать смотрела на них обоих странным, отчужденным взглядом.

Кэтрин уже долгие годы чувствовала себя посторонним человеком в собственной семье. Она никогда не хотела детей, предупреждала об этом Джеффа с самого начала, еще до свадьбы.

Они встретились в юридическом колледже и через многое прошли вместе. Когда-то Джефф стремился работать в составе крупной корпорации, мечтая однажды возглавить юридический отдел. Однако интернатура в Американском союзе защиты гражданских свобод заставила его пересмотреть свои цели и интересы. Поначалу он остался на летнюю стажировку, а потом был зачислен в штат.

Желания и убеждения Кэтрин не менялись никогда. Она прекрасно себя знала, знала, чего от себя ждать, но Джефф… Джефф постепенно превращался в другого человека. Однажды он решил, что ребенок укрепит семью, склеит ту трещинку непонимания, что пробежала между ним и женой. Он обещал всячески помогать и сдержал свое слово – проводил с дочкой времени куда больше, чем мать, стараясь облегчить ей ношу. Но к ужасу Кэтрин, это не заставило ее принять материнство как должное. Ей всегда казалось, что она совершила чудовищную, непоправимую ошибку, и ценой ошибки стало появление на свет человека, заслуживавшего, но не получавшего любви. Иззи росла чудной, очень спокойной девочкой, но Кэтрин всегда смотрела на нее, как на пришельца, как если бы внутри ее не хватало какой-то существенной детали, важной частицы головоломки, способной однажды сложиться в радость материнства. Стыд за саму себя, за свою неспособность любить свое чадо, за эту ущербность подтачивал ее изнутри. Она ненавидела Джеффа за то, что он сумел уговорить ее на рождение ребенка. Ее собственные родители всегда были прохладны к ней, и ей неоткуда было научиться любви к детям. Видит Бог, она и не хотела. Каждый раз, глядя на свою дочь, она ощущала себя настоящим чудовищем и знала, что Изабелла чувствует это.

Развода просил Джефф, и внутренне Кэтрин была ему за это признательна.

– Твоей маме предложили новую работу. Это очень хорошее место и отличный проект, – объяснял Джефф. – Она будет главным юридическим консультантом в большой фирме, ей придется много переезжать. А это… не совсем то, к чему каждый из нас готовился, когда мы стояли у алтаря, милая. Но в жизни такое бывает. Люди меняются. Обстоятельства меняются. – Джефф заглядывал дочери в глаза. – Наш брак исчерпал себя.

– Выходит, ты променяла нас на работу? – спросила Иззи у матери с неприязнью.

Этот вопрос и тон, которым он был задан, резанули сердце Кэтрин, словно нож. Ей не следовало рожать ребенка! Теперь ее дочь вынуждена платить за ее ошибку. Но даже осознание собственной ущербности не могло подтолкнуть Кэтрин на путь, который был ей чужд. Она знала, что Изабелла все чувствует, все понимает, и ничего не могла с этим поделать. Дочери всегда доставалась лишь крохотная толика материнского времени и внимания, но почти ни грамма материнской любви. Малышка росла, постоянно ощущая, насколько она лишнее звено в жизни родной матери. Джефф пытался залатать эту дыру, как мог, но она лишь ширилась год от года, превращаясь в зияющую пропасть. А теперь мать бросала их, бросала ради работы!

– Я не променяла вас на работу, – вяло сказала Кэтрин. Она знала, что по сценарию должна обнять дочь, чтобы утешить, но не могла даже протянуть к ней руки. – Мы с твоим папой заключили честное соглашение. Три дня в неделю ты проводишь с отцом, а затем три дня – со мной, если я буду в городе. А по воскресеньям можешь сама выбирать, где хочешь быть. А можем просто видеться через три дня, как пожелаешь.

Это предложение, такое рациональное, казалось Кэтрин чудесной уступкой, но никак не могло устроить ребенка.

– Ты серьезно? – с ужасом спросила Иззи. – Я что, должна болтаться между вами, словно мячик, чтобы вы отфутболивали меня туда-сюда? И что за жизнь у меня будет? Каждые три дня собирать чемодан? Да я лучше вообще одна буду жить и ни на что не надеяться. А то, что ты предлагаешь, – безумие!

  17