Последние отзывы

  25  

Она слабо улыбнулась.

– А должен быть объективным и информативным.

– Он был очень информативным. – Он опять поцеловал ее. – И ты была очень красивой под дождем. – Задержавшись у ее щеки, Маршалл не заметил, как Дина раздраженно поморщилась. – А если оставить в стороне программы новостей, – спокойно продолжал он, – то сможем ли мы ускользнуть отсюда пораньше и побыть немного вдвоем?

Двадцать четыре часа назад она сказала бы «да», поняла Дина. Маршалл легонько приподнял пальцем ее подбородок – жест, который раньше казался Дине обворожительным.

– Проблемы? – спросил он.

– Нет. Да. – Дина задержала дыхание, нервничая от своих собственных колебаний. – Извини, Маршалл, но Анджела рассчитывает, что я останусь до конца и присмотрю, как здесь идут дела. И, честно говоря, все это слишком быстро для меня.

Маршалл не убрал руки, но она почувствовала, как он напрягся.

– Я не хотел тебя подталкивать.

– Ты этого и не делал. – Дина сжала пальцы на его запястье; ее жест был одновременно и извиняющимся, и теплым. – Я всегда так осторожна – может, слишком осторожна – в личных отношениях. На то есть причины, и я все тебе объясню… когда смогу.

– Не нужно спешить. – Его рука упала вниз от ее подбородка. – Ты знаешь, как сильно я хочу быть с тобой, и дело не только в сексе.

– Я знаю. – Приподнявшись на носочки, она прижалась щекой к его щеке. И вдруг очень ясно вспомнила, как к ее лицу прикасалась щека Финна, когда они танцевали.

Он устал, хотя обычно не уставал так быстро. Годы неспокойного сна в поездах, самолетах и автобусах, лагерей в джунглях и пустынях, позади вражеских линий, – все это закалило его. Он любил тонкий лен и пахнущие подушки шикарных отелей, но мог так же крепко спать со скатанным матрацем под головой и эхом артиллерийского огня вместо колыбельной.

Но сегодня он мечтал о постели и забвении. К несчастью, осталось еще одно неоконченное дело. Может, он действительно пренебрегал законами, но проблемами – никогда.

– Все, это был последний. – Анджела вернулась в гостиную такая же свежая и обворожительная, как и несколько часов назад. – Все были так рады опять тебя увидеть. – Она обняла Финна, прижавшись головой к его груди.

Его рука невольно поднялась, чтобы привычным жестом погладить ее волосы. «Анджела кажется мягкой и почему-то розовой», – подумалось Финну. Он чувствовал себя человеком, запутавшимся в ароматной и гибкой виноградной лозе. И если не обрубить ее щупальца, то она наверняка задушит его.

– Давай сядем. Нам надо поговорить.

– Знаю, в это трудно поверить, но у меня уже нет больше сил на разговоры. – Ее рука скользнула вниз по его рубашке, затем обратно вверх и принялась играть с верхней пуговицей. – Весь вечер я ждала, когда мы останемся одни и я смогу поздороваться с тобой по-настоящему. – Она наклонилась вперед для поцелуя. Ее глаза вспыхнули, как два горящих угля, когда Финн удержал ее на месте.

– Анджела, извини, но мне неинтересно продолжать с того же места, на котором мы закончили шесть месяцев назад. – Он крепко сжимал руками ее плечи. – Мы расстались по-плохому, и мне жаль, но мы расстались.

– Ты же не будешь наказывать меня за то, что я была слишком взволнована, сгоряча наговорила лишнего… Финн, мы столько значили друг для друга!

– У нас была связь, – поправил он. – Мы занимались любовью. И это было потрясающе. Еще между нами была немного странная, но дружба. Может быть, мы сумеем ее спасти, если откажемся от всего остального.

– Как ты жесток!

– Я честен.

– Ты не хочешь меня? – Она вскинула голову и захохотала. Но этот звук, как и ее глаза, казался неестественным, стеклянным. – Не-ет, я знаю, что хочешь. Я это чувствую. – Пунцовая от румянца, она шагнула к нему. Ее губы приоткрылись и изогнулись в улыбке: она видела, что Финн не мог оторвать глаз от ее рта. – Ты же знаешь, что я могу для тебя сделать. Что я позволю тебе делать со мной. Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

– Я беру не все, что хочу.

– Но ты взял меня. В первый раз прямо здесь, на полу. Помнишь? – Не отводя взгляда, она провела ладонями снизу вверх по груди Финна и задрожала от торжества, почувствовав, как неровно билось его сердце. – Ты был от меня без ума, ты сорвал с меня одежду. Помнишь, как это было? – Ее голос становился все тише, обволакивая его, как отравленный мед.

Он помнил, и от этих воспоминаний у него закружилась голова. Ее ногти впивались ему в спину, зубы – в плечо. Она искусала его до крови, но ему было наплевать.

  25