Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
78 
– Радуйтесь, православные. Ныне мы на земле христианской. Бесам, басурманам и схизматикам воли над нами с сего места боле нет.
До Смоленска пришлось идти на веслах еще полдня - но этот путь был счастливым и легким, на голод и усталость никто не жаловался. В древнем православном городе первым делом, разумеется, путники заказали благодарственный молебен: за избавление от тягот неволи, за помощь в делах, в долгой дороге. Причастившись к плоти и крови Христовой, они позволили себе нормальный сытный обед на ближнем к причалу постоялом дворе, заняв разом почти все столы и лавки.
– Ну что, православные, - обратился к выкупленным невольникам Андрей. - Отныне вы на святой русской земле, тут вам опасаться нечего. Кто желает, может хоть сейчас уходить.
Однако недавние рабы разбегаться не спешили.
– Ты гонишь нас, княже? - тихо выразила общую мысль Прибава.
– Гнать не гоню, - пожал плечами Зверев, - но и не удерживаю. Вы теперь люди вольные. Кто к родным весям вернуться желает - в любой миг может уйти.
На дальнем краю стола поднялся рябой парень, низко поклонился, опустив голову ниже столешницы:
– Благодарствую тебе, княже Андрей Васильевич. Век Бога за тебя молить стану и детям своим о том завет оставлю. Дай тебе Бог здоровья, долгих лет и богатства большого.
Он попятился и вышел из трапезной. Вслед за ним никто не заторопился.
– Тут вот что, православные, - громко кашлянул Агафий Икун. - Сами мы в Дорогобуж идем. Торг там конопляный богатый, и цены божеские. Дело ваше, но мне бы гребцы еще на пару дней не помешали. Днепр тут через лес течет, можно встать, горячего приготовить. И вам за ночлег платить не надобно.
– Я в Москву путь держу, - сообщил князь Сакульский. - От Дорогобужа туда ближе. Кто желает, со мною отправиться может. Кто нет - в любой час свободен откланяться.
– Тогда отчаливать надобно, - поднялся со своего места купец. - Дотемна еще пяток верст пройти успеем.
В Дорогобуже Днепр сузился настолько, что ладья, двигаясь по самой стремнине, веслами то и дело цепляла водоросли то у одного, то у другого берега. Еще день пути - и она уже запросто могла бы сесть на мель или застрять на крутой излучине. Но дальше трудяге-кораблю плыть и не требовалось.
Посидев напоследок с купеческой командой на постоялом дворе, путники расстались. Торговые гости занялись торгом, Андрей же купил пару скакунов и вместе с Мефодием помчался вперед, оставив последние деньги Никите, чтобы тот мог кормить людей по пути в Москву. Себе на жизнь князь взял лишь два пятиалтынника - тоже только на еду.
Десять дней скачки - и Андрей наконец-то въехал в ворота своего московского подворья. Варя, что тем временем подкрашивала столбики крыльца, подняла голову, всплеснула руками и произнесла совсем не то, чем обычно привечают вернувшегося после долгого пути хозяина:
– Боже ты мой, княже! Как же тебя умучили.
– И я рад тебя видеть, красавица, - спешился Зверев, кинул поводья подскочившему сыну приказчицы. - Какое сегодня число?
– Мартына-лисогона день…[14]
– Бо-оже мой! Почти полгода…
– Ну, не так много, Андрей Васильевич, - отставив бадейку, Варя отерла руки о юбку. - Но четыре месяца без малого ты в нетях пребывал.
– Но из дома-то я куда как раньше отъехал. Причем ненадолго, - вздохнул Зверев.
– А царя крымского ты видел, княже?! - поинтересовался мальчишка.
– Почти, - улыбнулся Андрей. - Хозяина крымского хана видел и беев его. На самого же Девлет-Гирея глянуть не довелось…
Он привычно поморщился от головной боли.
– Ничего-ничего, княже. Сейчас баня поспеет, она все хвори и горести снимает. Вода там есть, дрова запасены. Токмо запалить всего и осталось… Андрюшка, оставь лошадь! Беги, затапливай. Она покамест выходится. А я князю Андрею Васильевичу корец покуда поднесу и пирожками побалую. И Мефодия тоже, как коней расседлает. Остальные-то холопы где? Отстали?
– Дней через десять догонят.
– Ну и слава Богу, - облегченно перекрестилась Варя. - Целы.
Баня действительно привела князя в чувство. Он не только побрился, подстриг бороду, смыл с себя дорожную пыль - вместе с грязью утекла изрядная часть усталости, грусти, на время отпустила головная боль. Хотя, может статься, дело тут было не только в горячем паре, обильном щелоке и дубовых вениках, но и в том, что парила Зверева та самая Варенька, которую он некогда увидел, впервые выйдя из дома в этом мире. И она сделала все, чтобы баня доставила Андрею удовольствие…
78 
