Последние отзывы

  20  

Дом выпрямился.

— Не вмешивайся в мою супружескую жизнь, — предупредил он. — Хотя, если Анна говорит правду, ты это уже сделал.

Рутерфорд медленно встал.

— Какую супружескую жизнь ты имеешь в виду? У тебя ее не было! Но теперь я вмешаюсь. То, как ты обращаешься с Анной, — преступление!

Дом изо всех сил старался не сорваться и не наговорить лишнего.

— После замужества она стала виконтессой, теперь маркизой. Когда-нибудь станет герцогиней. Анна вряд ли пострадала от того, что вышла за меня замуж.

— О, она достаточно пострадала, — повысил голос Рутерфорд. Его лицо покраснело. — Она любила тебя, когда выходила замуж, и ты чертовски хорошо это знаешь. Она любила тебя с детства, а ты был всего лишь слишком красивым и плохо воспитанным повесой! Какого черта тебя здесь не было столько лет?

— Ты же знаешь, я участвовал в войне, — холодно ответил Дом.

— Ерунда. Шесть месяцев ты ждал, пока тебя включат в списки, уже почти год, как не служишь. Да ты бы вообще не приехал сюда, если б не болезнь и смерть Филипа.

Дом, вот-вот готовый вспылить, сделал над собой усилие и спокойно ответил:

— Ты прав.

Рутерфорд долго смотрел на него.

— Знаешь, Дом, иногда я думаю, что хорошо знаю тебя, и тут же оказывается, что я тебя совсем не понимаю. Дом поморщился.

— Иногда я сам себя не понимаю.

— Я знаю, что ты не горел желанием жениться, но согласился, что тебе пора вступить в брак. Ты выбрал Фелисити, и я не возражал. Потом ты скомпрометировал Анну, и тебе пришлось жениться на ней. Ты женился на прекрасной женщине. Зачем ты уехал?

— На это были свои причины.

— Назови хоть одну!

Дом стоял в нерешительности.

— Может, я не мог вынести того, что сделал.

— У тебя было четыре года, чтобы искупить свои грехи. Почему ты не остался здесь, с Анной? Почему не окружил уважением и заботой, которые она заслужила?

Дом посмотрел на бокал, который сжимал в руке.

— Анна хочет, чтобы я уехал. Она презирает меня.

— Она влюблена в тебя, — с болью в голосе сказал Рутерфорд.

Дом с удивлением почувствовал, как легкая дрожь пробежала по телу; он посмотрел на деда.

— Дедушка, ты ошибаешься. — И, помолчав, добавил: — Это правда, что ты оформил дарственную и отдал этот дом Анне?

Рутерфорд мрачно взглянул на него.

— Да, я написал дарственную. Когда я умру, этот дом плюс годовая рента достанутся Анне. Остальное будет твоим.

— Я не могу в это поверить.

— Почему? Все сделано по закону, могу тебя уверить. Еще до того как вы с Анной поженились, мои юристы оформили договор о разделе собственности. Его подписали я и твой отец.

Дом не верил своим ушам. До того как он женился на Анне?

— Что еще за договор о разделе собственности?

— Договор, согласно которому после смерти твоего отца Уэверли Холл переходит во владение Анны. Если у тебя не будет наследника. Суд лорд-канцлера утвердил дарственную. Анна сможет получить все документы и деньги, если обратится к дарителю. — Рутерфорд спокойно выдержал взгляд Дома. — А даритель — я.

У Дома в ушах стучала кровь.

— Как ты мог так поступить со мной? — процедил он сквозь зубы. — Уэверли Холл должен быть моим! Если ты хочешь вмешаться в наш брак и сделать Анну независимой, — хотя, видит Бог, она уже и так достаточно независима, — отдай ей любое другое имение, но не этот дом, где я родился, не дом моего отца!

Рутерфорд ничего не ответил, но лицо его дрогнуло от улыбки.

— Что ты находишь в этом смешного? — не сдержался Дом. — И что ты задумал?

— Я не нахожу ничего смешного в том, как ты обошелся с Анной, — сказал Рутерфорд. — И почему ты считаешь, что я что-то задумал?

— Потому что я знаю тебя. Или ты так полюбил Анну, что потерял голову?

— Да, я люблю Анну. Она мне как дочь, которой у меня никогда не было. Анна самая лучшая женщина, которую я когда-либо знал. Добрая, умная, рассудительная, решительная. Тебя не было четыре года. Ты, вероятно, не знаешь, чего лишился, но кто-то должен сказать тебе об этом.

— Я полагаю, что могу оценить женщину и без твоей помощи. — В отчаянии Дом налил себе еще бренди, но сделал лишь маленький глоток, чтобы сохранить ясность мыслей. — Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты обращался с Анной так, как она того заслуживает.

Дом повернулся к деду.

— Может, отдавая ей наследство, которое должано было от отца перейти ко мне, ты хочешь почувствовать себя ее мужем? Опомнись!

— Я думаю, что на долю Анны выпало гораздо больше страданий, чем следовало, и все из-за твоего бессердечного отношения к ней. Я думаю, что она заслуживает собственного дома и определенного дохода, если у нее нет настоящего мужа. Разве это не справедливо?

  20