Последние отзывы

  48  

— Ты старался видеть во всех моих поступках только злонамеренность и корысть…

— Старался, — признался он. — Вот почему не сразу понял, что, разбираясь с наследством Айсобел, я делал это не от обиды за себя, а оттого, как она обошлась с тобой. Ведь она, породив в тебе надежду, тут же и затоптала ее.

— Мне никогда так не казалось, — сказала Ханна. — Я ничего не ожидала, поэтому и разочарования не почувствовала. Я была лишь озадачена.

Купер согласно кивнул.

— Я долго думал, почему она старательно подчеркивала значение Шкатулки влюбленных. Она не просто хотела лишить меня шкатулки, она сделала так, чтобы все узнали, как важна шкатулка, и ни в коем случае не забывали об этом. Но шкатулка была важна только для меня, ни для кого больше, а это значит, что должно быть что-то спрятано в тайнике. Это озадачило меня более всего, так как ей не было смысла прятать что-либо в Шкатулке влюбленных, проще было оставить это тебе в наследство. Должно быть, у нее была причина, чтобы ты получила то, что она хотела тебе оставить.

— Так вот почему ты ничего не рассказал мне о тайнике! Из-за того, что Айсобел не хотела, чтобы я узнала?

Он кивнул.

— Звучит странно, не так ли? Поэтому я молчал и только пытался заполучить эту шкатулку, чтобы убедиться.

— Как тебе не повезло, что я упрятала шкатулку в банк, где ты никак не мог до нее добраться, верно?

— Да хоть сто раз повтори это! Думай что хочешь. А я чуть с ума не сошел. Мне не давала покоя мысль, что либо я дурак и там ничего нет, либо у Айсобел была веская причина, чтобы прятать что-то в тайник, а не отдать это прямо в руки. И как раз в середине моих размышлений появляешься ты со своим безумным предложением. Как только я узнал о планах Брентона, тут же понял, почему Айсобел поступила именно так.

Ханна вздохнула.

— Можно понять, почему она волновалась обо мне… Но не говори, что ты считал меня круглой идиоткой и не сомневался, что я захочу иметь с ним дело после того, как узнала, что ему нужны от меня только деньги.

— Любовь толкает людей на безумные поступки, Ханна.

Она мысленно сказала себе, что полностью согласна с ним.

— Я тогда не очень хорошо знал тебя, чтобы судить, правду ли ты говоришь о своей работе. Ведь ты могла пойти на это, чтобы отомстить или вернуть его.

— Это не имело тогда никакого значения.

— Нет, имело.

Ее сердце затрепетало.

— Наконец я удостоверился, что содержимое шкатулки, если оно там есть, находится в сохранности, и пусть все остается по-прежнему, пока страсти не улягутся. Как только ты выполнила бы свою часть договора и отдала мне шкатулку, я бы проверил содержимое тайника.

— Когда я заявила, что хочу подарить шкатулку твоей матери, ты выглядел так, словно хотел задушить меня.

— К этому времени ты уже обнаружила боны? Ты нарочно поставила шкатулку передо мной…

— Я хотела посмотреть, что ты станешь делать. И ты сделал все, как я и ожидала. — Ханна глубоко вздохнула. — Изумительная история, Купер, но, знаешь, она не подтверждается никакими доказательствами. Ты мог ее придумать после того, как я застала тебя врасплох. У тебя было много времени, чтобы продумать малейшую деталь. Если бы я не раскрыла секрет, ты разве отдал бы боны Кену? Вероятнее всего, они просто исчезли бы в твоем кармане. — С этими словами она швырнула конверт с документами ему.

— Ты права, — тихо сказал он. — Доказательств нет. Глупо было надеяться, что ты мне поверишь, хоть мне и удалось на некоторое время удержать твое внимание.

Его голос звучал как-то странно. В нем не было привычной уверенности. Ханна неловко заерзала в кресле. Она хотела крикнуть — неужели между нами все так и кончится? Но вместо этого тяжело сглотнула и начала искать в кармане поводок Брута.

— Я только хотел отыскать то, что по праву должно было принадлежать тебе, — продолжал Купер устало, — если, конечно, что-то было. Почему такое хорошее начало привело к такому нелепому концу?

Если бы он начал спорить, приводить доказательства, оправдывать свои действия, она была бы непреклонна и холодна и подозрения остались бы с ней. Но его печальный взгляд и поникшие плечи были красноречивее слов.

Должно быть, она неправильно поняла его. А потом, когда он все честно объяснил, не захотела ему верить.

— Наверное, теперь мое заявление не имеет значения, но я тебя люблю, — тихо сказал он. — Ведь если ты и этому не поверишь, все остальное теряет всякий смысл.

  48