Последние отзывы

  182  

Я просыпалась, но отказывалась открывать глаза. Он все равно знал и угрожал подвесить питательную трубку, если я не поем. Он поднимал меня, прислоняя нас обоих к изголовью и вливая протеиновые коктейли в мое горло, пока меня не начинало тошнить (ни за что на свете я не стала бы жевать, жевание было знаком готовности выбраться из постели, готовности жить), и я вновь откатывалась и таяла в сером месте.

Из всех вещей, случившихся со мной в жизни, лишь две из них едва не сломили меня: потеря Шазама и потеря Танцора.

Я думала об этом в своем сером месте. И в итоге поняла, что это потому что, я выбрала любить их, отдать им все свое сердце. И потеря того, кому ты добровольно отдал всего себя, причиняет больше боли, чем все унижения и жестокость мира. Это чистота. Это дар, который возвращается в десятикратном размере. И как только ты его теряешь, ты уже никогда не можешь его вернуть.

В итоге именно эти двое заставили меня вернуться.

В моем сером месте мне снилось, что Танцор кричит на меня сквозь стеклянную стену, снова и снова повторяя имя Шазама. И он сказал, что если мы больше не зависаем вместе, это еще не значит, что я могу быть полной засранкой, и что Шазам во мне не нуждается, так что я должна собраться и вновь бросить вызов миру. Как это делают супергерои.

Он любит тебя, как число Пи, сказал он. Бесконечно. Проснись. Лови день за хвост. Он нуждается в тебе прямо сейчас. Всегда будет кто-то, кто в тебе нуждается. И ты всегда ответишь на зов. Это твое место в Великом Потоке, Дэни. И ты всегда это знала.

***

— Это была замечательная служба, — сказала Мак, когда мы шли по кладбищу.

Мы провели большую памятную литургию в аббатстве и похоронили Танцора и Алину рядом с Джо, на частном кладбище за крепостью. Я все еще не могла поверить в смерть Джо. Казалось, будто я буквально вчера видела ее в Честере, но благодаря какому-то мудаку-Невидимому, я ее никогда больше не увижу. Я кивнула. Я все еще была не очень разговорчива. Это требовало слишком много усилий.

Но я с каждым днем становилась сильнее. И наконец-то набирала вес обратно.

— Мне понравилась надпись на надгробии Танцора, — сказала Мак, когда мы остановились, чтобы положить цветы на три могилы, расположенные рядом.

Я выбрала ее сама: НИКОГДА НЕ НА ОБОЧИНЕ, ВСЕГДА ГЕРОЙ. УВИДИМСЯ В СТОП-КАДРЕ.

Я тяжело сглотнула. Он знал, что я его любила. Я сказала это перед самой его смертью и показала это ему тысячью способов. Я не видела смысла ударяться в сентиментальные эпитафии. Если он шлялся где-то поблизости, я крайне сомневалась, что он станет смотреть на свое надгробье и читать надпись. Он скорее будет торчать в ванной, где я голая принимаю душ.

— Я скучаю по нему, — на месте сердца у меня было две дыры. Искушение вновь стать Джадой было сильным. Но мне недоставало энергии. Сохранение ледяного спокойствия требовало усилий, когда тебя при рождении по сути слепили на скорую руку из страсти, огня и чайной ложечки звездной пыли.

Мак обхватила меня руками и привлекла в объятия.

— Я знаю, дорогая, — сказала она. — Мы все скучаем. Он был единственным в своем роде, — спустя какое-то время она спросила: — Ты готова это сделать?

Я не шевельнулась. Я не была уверена, что собиралась это сделать.

Пока я горевала, Риодан и Бэрронс прошли на планету Х и выстроили Зеркала так, чтобы я могла отправиться за Шазамом и привести его домой.

Проблема в том, что Шазама нигде не было. Ничего не было на том маленьком острове, кроме огромного зеркала. Никакой клетки с силовым полем. Никаких полуголых представителей племени с головными уборами из перьев. Ни там, ни где-то еще в этом маленьком мире.

Он был пустынным, лишенным человекоподобных и Шазамоподобных форм жизни.

Да, они звали его. Мак сказала, что Риодан стоял на острове и звал Шазама чуть ли не целый день.

Безответно.

Я подозревала, что они все еще не до конца верили, что Шазам — не плод моего воображения. И если я не найду его, они могли никогда не поверить. Могли подумать, что я еще сильнее безумна, чем сейчас.

Возможно, спустя десятилетия, Шазам все еще ждал меня где-то в воздухе, отказываясь выходить к кому-либо кроме меня.

Но также вполне возможно, что он умер или давно оставил этот мир.

  182