145 
— Что значит «ее там нет»? — воскликнул Танцор. — Дай мне эту штуку, — потребовал он, протягивая руку за ноутбуком. — Ты видимо не там ищешь.
Когда я протянула ему компьютер, он быстро просканировал его, затем принялся открывать папки, зарываясь в корневые файлы.
Я вздохнула и прислонилась к мусорному контейнеру. Мы втроем сидели на обочине, в сточной канаве в трех метрах от сферы — настолько близко, насколько могли, согласно предупреждению Танцора.
Спустя несколько минут чертыханий и цитат из Бэтмена, Танцор захлопнул ноутбук.
— Моих файлов нет. Ни одного. Каждая нота записанной мной песни, каждая конверсия, инверсия, экстраполяция — все пропало. Даже мои вордовские документы с теориями исчезли!
— Как это вообще возможно? — я сидела и гадала, могла черная дыра каким-то образом съесть проигранную нами музыку без остатка. Если так, то она забрала намного больше, чем оригинал музыки, действуя как супер-хитрый шпион, который стер даже заметки Танцора на эту тему.
Он запустил обе руки в волосы, хмурясь.
— Как ты можешь просить меня выдвинуть гипотезу, если я даже не понимаю исходных предпосылок? Черт подери! Теперь мне придется проделывать все заново.
— Зачем? Это не сработало. Значит, или сфера вытащила ее из твоего компьютера, или происходит что-то другое, чего мы не понимаем. Зачем воспроизводить провальный эксперимент? — пессимистично произнесла я. У меня были хорошие предчувствия относительно нашей затеи, я ожидала, что музыка что-нибудь сделает — если не заставит сферу тут же исчезнуть, то хотя бы ее уменьшит. Но когда воспроизведение песни не принесло результата, я поддалась унынию.
Танцор нетерпеливо ответил:
— Потому что этот ублюдок, — он выдернул руку из волос и обвинительным жестом ткнул в сторону сферы, — забрал кое-что от меня, и я хочу это вернуть. Это достаточная причина.
Он вскочил на ноги, засунул ноутбук под мышку и размашисто зашагал прочь, не оглядываясь.
Я посмотрела на Бэрронса.
— У меня такое чувство, будто я что-то сделала не так. Я не могу отделаться от ощущения, что эта музыка — то, что нам надо. Но от меня вечно ускользает та часть уравнения с «использованием». Я использую Истинную Магию, усиливая ее своей Фейри-связью с планетой. Пока мы проигрывали песню, я делала то же самое, но это не дало эффекта. И теперь песня пропала. Что я сделала не так?
Он протянул руку и потянул меня наверх.
— Как бы мне ни было ненавистно это говорить, тебе надо пообщаться с Круусом. Я соберу остальных. Встретимся в книжном магазине.
— Зачем собрание? Непохоже, чтобы у нас были новые сведения, — раздраженно произнесла я.
— Провал — это всегда новая информация, и для тех, кто готов периодически справляться с провалами, они становятся ступенями к успеху.
Встретившись с его ровным темным взглядом, я подумала о том, сколько раз Иерихон Бэрронс возлагал надежды на какой-то новый способ положить конец страданиям его сына, лишь для того, чтобы потерпеть неудачу. Сколько тысячелетий он с тихой стойкостью работал над своей целью? Я бы сделала не меньше.
— Я знаю, почему Танцор хочет воссоздать музыку, — продолжил он. — Вдохновение часто озаряет на второй, третьей или десятой попытке. Чем больше умов над этим работает, тем лучше. Остальные могут заниматься черными дырами. Мы разберемся с этим, Мак.
Затем он быстро и крепко меня поцеловал.
Когда он скрылся дальше по улице, я просеялась в КиСБ.
***
План Бэрронса для нашей группы — Дэни, Танцор, я, Круус, Кристиан и Риодан — заключался в том, чтобы уединиться всем вместе в КиСБ, пока мы не найдем ответа. Согласно ему, раз я была так уверена, что решение кроется в шкатулке, нам лишь нужно выяснить, как она работает, выяснить, что именно значит «использовать».
Через несколько минут после прибытия Кристиана и Риодана пришли Дэни и Танцор, выглядевшие до странного тихими.
Когда они присоединились к нам в зоне для разговоров в задней части магазина, Танцор сел на диван, но Дэни осталась стоять, чтобы иметь полный обзор комнаты, и призвала Крууса.
Он появился мгновенно: голый, с эрекцией, очевидно, только что занимавшийся сексом. Он тут же одел себя в короткую переливавшуюся радугой тунику и прорычал:
— Да какого ж хрена, что еще?
Прежде чем напряжение сгустилось еще сильнее, я торопливо сказала:
145 
